4 июля 1425 года.

Опубл.: LEKUB 1. Bd. 7. № 311. S. 220–222; HR 1. Bd. 7. № 824.

Почтенным и благоразумным мужам, бургомистрам и ратманам города Ревеля, да придет это письмо с выражением почтения.

[Примите] наш дружеский привет с благим пожеланием всего доброго. Почтенные любезные господа, да будет известно вашей любезности, что мы тут, как мы вам часто писали, ныне пребываем в трудных отношениях с русскими; чем дальше, тем раздраженнее обращаются они в нашу сторону. К сему добавилось то, что наши послы, которые провели здесь Пасху [8 апреля], поручились за нас и поклялись, что на Иванов день сюда прибудут послы, компетентные во всех делах, и предоставят ответ по поводу пиратов (seirovers), которые убили их [собратьев], а их товары забрали. Теперь и Петров день [29 июня] прошел, а о наших послах слуху все нет. Ныне они [новгородцы] сказали на общем вече перед всем Новгородом, что это им представляется неправдой и наши послы не прибудут, и что мы, как было сказано, лживы во всех наших делах. И мы надеемся, что наши послы не давали такой клятвы относительно вышеупомянутого срока. Далее, любезные господа и друзья, на протяжении примерно пяти дней они ежедневно созывали по одному-два веча по нашему делу, и как только летнее время переваливало за полдень, они прибегали на подворье, подобно лающим псам, как если бы одни хотели нас сварить в кипятке, а другие изжарить, и [требовали], чтобы нас сразу же отправили в темницу и в железа. Это нас и прямь не миновало, ежели б тому не воспротивились добрые люди, в особенности епископ [владыка], который так за нас просил, что из-за своей мольбы и отсутствия разрешения, которое он не хотел давать, вызвал великое недовольство русских, а также некоторые другие начальники (uppersten), так что дело дошло до перемирия, однако мы приняли перед Новгородом обязательство послать человека, [который] за 14 дней и не дольше возвратится сюда с известием от наших старшин (oldesten) о том, хотят они отправлять сюда послов держать ответ за их собратьев и товары согласно крестоцелованию или же нет. Далее: ежели из того ничего не выйдет, и этот посланец не привезет от вас доброго ответа, и ваши послы сюда не прибудут, тогда они желают сами вершить суд, и поступить с нами так, как поступили с их собратьями, забрать товаров так много, сколько было у тех; ежели потом возникнет нужда в посольстве, они его пошлют после. Это они сказали нам на открытом вече при заключении соглашения. Любезные господа и друзья, поразмыслите об этом наилучшим образом, ведь ежели такового не случится, мы можем предположить для себя нечто еще более страшное, что нам будет очень тяжело преодолеть, поскольку новгородцы не внимают советам и злоба здесь в настоящее время чрезвычайно неистовствует; мы также надеемся, что, получив ваши письма, нас отпустят. Окажите же милость, подумайте еще и о том, как нам отсюда уехать, поскольку здесь находится много молодых людей, которые прожили все, что у них имелось, частью даже носильное платье. Чтобы все эти дела не принесли нам беды, вы написали Новгороду записочку (seddelken) про дары, которые прибудут сюда с посланцами [купцов], и мы поклялись в том, что они должны вернуться и доставить известие о том, когда прибудут послы, чего не случилось. Отсюда, если верить их словам, которые мы должны все время выслушивать, происходят то недоверие и та неправда, что случились с Винеке Гельреманом, и многое другое, что мы не в состоянии все описать. Любезные господа, подумайте о том, чтобы эти послы доставили новгородцам для нас благоприятный ответ и тем положили конец нашим страданиям. Ежели этого не случится, новгородцы сотворят с нами то, что много раз хотели [сделать]. Потом мы должны обратить внимание еще и на другую сторону дела: мы более не можем долго содержать наших молодых людей, которых здесь много, 125 человек, и которые частью уже потратили все свои деньги. Здесь никто не вступится за нас, и мы по чужой милости окажемся в тюрьме и сложим головы из-за товаров, которые здесь находятся. Если их [собратьев] с товарами будут удерживать, то мы все просидим здесь двадцать лет, а потому сюда все-таки должны прибыть послы, которые нас отсюда вызволят. Затем всем купцам желательно, чтобы Герман Дудинг с Гердом вернулся сюда и привез новгородцам написанный вами ответ. Но ежели дело затянется надолго, то, как нам думается, в нем, как и в [вашем] добром ответе новгородцам, уж не будет нужды. В вышеописанных делах вам следует позаботиться, чтобы в отношении нас не учиняли поношений, какие мы имели до сих пор. В настоящее время у нас более ничего. Пошли вам Господь здоровье на долгие времена. Писано в среду после праздника Встречи Марии с Елизаветой в год (14)25.

Олдермены, мудрые люди и все немецкие купцы, ныне пребывающие в Новгороде.

Den erwerdighen und vorsichtigen mannen Borgermesten unde Ratmannen der Stadt Derbte, kome desse breff myt werdicheit.

Unsen vruntliken grote myt heilsame(r wuschunge) alles gude. Ersamen leiven heren, juwer leive begere wy tho wetende, dat wy dar tho malen swarliken anne sint myd den russen, alze wy ju vaken gescreven hebben; jo lenck, jo sei ergher wenden up unse side. Dat kumpt darby tho, dat unse boden, dei hir den passchen ever leghen, uns up der hand nemen unde loveden, dat hir boden kornen solde up sunte Joh(ann)es dach, dey alles dynghes mechtich solden wesen unde recht geven over dei seirovers, de de ere hebbe geslagen unde ere gued hebben genomen. Nu is sunte Peters dach vorby unde vornemen van unsen boden noch nycht. Nu segeden sei in deme gemeynen dinghe vor alle Nowerden, dat en sene mysdunkket unde unse boden nycht een kornen, dat wy logenaftich sint in al unsen saken, alse seggen. Unde wy hopen, dat unse boden also danne loeffte nycht gedan hebben up den vorsc(reven) stickendach. Vortmer, leiven hern unde vrende, so hebben sei wol 5 daghe jo des daghes en dinck gehat edder twe umm unser sake willen, dat somme(r) tyd stunt wente na der maltyd, und quemen lopen uppe den hoeff alze donendighe hunde, offte uns dey eine wulde seiden unde dey ander braden, unde wy solden jo in des bodels hues unnd jn den yseren gan. Dit hedde uns warliken overgan, hedden dar nycht gude lude vor gewest, sunderlinges dey bysschopp, dey vor uns duslange gebeden hevet, unnd dar hei grot vordreit umm let van den russen vormyddest siner bede unnd vulbort, dei hei dar nycht to geven en wolde, unde ok some anderen van den uppersten so lange, dat it in en bestant is gekomen unde wy uns vorwilkort habben vor Nowerden umm eynen man uet to senden, in xiiij dagen hir wedder tho wesen, jo eyr unde nycht lenck, tidinge tho bringende van unsen oldesten, off sey hir boden senden willen offte nycht, de recht geven vor ere brundere unnd gued na der crussekussinghe. Vortmer dat des nycht en schege, dat desse bode gein gued antword en brochte van jwer weghen unnd juwe boden hir nycht en quemen, so willen sei sulven recht nemen unnd willen uns don, als eren broderen gesehen is, unde nemen gudes so vele, dat sei vul hebben; we dan beden behove, dat de se dan senden. Dit hebben sei uns gesecht in eme openbaren dinghe myd eyner eyndracht. Leiven heren unnd vrende, hir sint inne vorsein int beste, wente een schuet des nycht, so sint wy uns enes ergeren vormodende, dat gans swarliken over uns gan wil; wente Nowerden is sunder raet unnd dei boverieret hir tho malen sere; unnd ok hedde wy gehopen na jwen egenen breven, dat wy losinghe sulden gehat hebben. Dot wol unde siet dar noch inne vorssein, dat wy mochten van hir komen, wente hir sunt vele jnngher lude, dei dat ere vortert hebben, al dat sei hedden, unnd en dels dei dedere uet deme halse. Alle desser sake hedde uns neyne noet gedan, hedde gi eyne seddelken van ju gescreven an nowerden by den geven, dei hir myt den boden vet toghen unnd dar wy dei hant vor gedan hebben, dat sei solden wedderkomen unnd tidinghe bringhen, wan dei boden komen wolden; des nycht geschein en is. Desse ungelove unnd dat unrecht, dat en gesehen is by Wyneke Gelremanne na eren worden, dat mote wy alle tyd horen unnd der sake vele, der wy is nycht al gescriven en kunnen. Leiven hem, siet hir inne vorsein, dat uns en gued antword werde an nowerden by dessen boden, dat wy desses jamers en ende krighen. Were dat des nycht een schege, wan nowerden uns don wil, als se vaken willen gehat hebben, so moste wy dar en ander umm don; wente wy kunt unse junghe lude nycht lenck stillen, der hir vele is, xxv unde 100, dei en dels ere gelt al vortert hebben. Hir is nemant mancke uns, dei umm des anderen willen int yseren wil gan unnd laten sik den kop affhowen ume des gudes willen, dat hir is. Sei willen ere myd deme gude Vorboten; Al sete wy hir xx jar, so mosten hir jo doch boden komen, dei uns van hir vrigeden. Vortmer so begerte dei kopman gemenliken, dat Hermen Dudinck myd Gerde her wedder kome unnd brenge dat antword an nowerden, dat gi van ju scriven. Hedde dat lange geschein, so meyne wy, dat somger sake gein noet gedan en hedde, unnd jo een gued antword an noworden. In dessen vorscr(even) saken siet vorsen, dat uns neyn hoen over en ga, wente wy hebbens noch gehat. Nycht meyr tho dusser tiid, god spare ju gesunt tho langen tiden. Gesr(even) des myddewekens na visitacionis Marie int Jar xxv.

Olderlude, wysten unde dey gemeyne dussche kopman nu tor tyd tho Noworden wesende.

Купцы Немецкого подворья сообщают ревельскому городскому совету, что купец Герман фон дер Беке хотел заключить сделку с новгородцем Павлом, которая обернулась потасовкой; тысяцкий оштрафовал Беке на 20 гривен, а потом бросил в тюрьму, откуда тот был выпущен на поруки после уплаты посула; в качестве причины был назван инцидент в Ревеле, где к такому же штрафу присудили новгородского купца Ивана, столкнувшего с лестницы носильщика.

9 августа 1426 года.

Опубл.: LEKUB 1. Bd. 7. № 511. S. 349–350.

Почтенным господам, бургомистрам и совету города Ревеля, да прибудет это письмо с выражением почтения. Письмо передать.

[Примите] сперва наш дружеский привет. Почтенные, любезные господа, да будет вам известно, что Герман фон дер Беке предстал здесь перед нами, как перед всем купечеством, на общем собрании и пожаловался на насилие, ущерб и поношение, причиненные ему новгородцами. И он просил нас довести до сведения вашего почтенства письмом то, что с ним приключилось. Случилось так, что за 14 дней до дня святого Иоанна Крестителя [10 июня] в середине лета вышеназванный Герман заключал сделку с одним русским по имени Павел. В момент расставания они принялись промеж себя ссориться, толкаться и драться, а когда расходились, русский развернулся и ударил Германа кулаком по лицу да так, что из носа и рта потекла кровь. Тут Герман выхватил кинжал и в ответ ударил русского тупым концом по руке так, что рука посинела. В тот же день, когда это случилось, русский пришел со своими друзьями, и они схватили Германа на улице беззаконно и без предупреждения, насильно привели его к тысяцкому и заставили взять его под залог, вместо того чтобы доставить на суд тысяцкого пред [церковью] святого Иоанна. На другой день мы пошли туда за управой, однако тысяцкий туда не пришел, и мы должны были дать им залог, так как тысяцкий был на собрании одной гильдии (gildestoven). После него он вышел к нам на улицу, он сказал, что уже свершил суд, а именно, присудил Германа к уплате 20 гривен серебра в качестве штрафа. Тогда мы стали просить тысяцкого вынести приговор по старине (nа older wonheit), как значится в крестоцеловании, перед [церковью] святого Иоанна, что было б справедливо. В ответ он сказал нам, что мы в наших городах имеем фогтов и случается, что они вершат суд как в ратуше, так и в своих домах или на улице, и ежели они судят их собратьев, то правосудие [считается] соблюденным. Таким образом, сказал он нам в ответ, ежели он осуществляет суд, будь то перед святым Иоанном, на улице, на своем подворье или где бы то еще, правосудие осуществляется по крестоцелованию. Тут они схватили Германа и бросили его в тюрьму. О том, как его там истязали и как с ним обращались, он, вероятно, должен был сам вам рассказать; это также хорошо известно немцам, которые в то время тут были. После того как Герман просидел в тюрьме три дня, мы взяли его на поруки с тем, чтобы его выпустили; и мы ежедневно в течение долгого времени со множеством слов, которые тогда звучали, обсуждали то, что ему пришлось уплатить 10 гривен серебра и посул (possul), который ему надлежало дать тысяцкому и другим русским. Любезные друзья, вы знаете, почему Герману было причинено такое поношение, ведь все они, тысяцкий и купцы, все время в одну глотку кричали и говорили, что давно намеревались взять кого-либо из Ревеля и оштрафовать на 20 гривен так же, как в Ревеле оштрафовали их собрата Ивана, который столкнул с лестницы носильщика. В связи с этим они также сообща заявили, что претендуют еще на 10 серебряных гривен и хотят захватить еще нескольких приказчиков из Ревеля, если в ближайшее время дело не будет улажено. Это произошло при посаднике по имени Филипп Фомин(ич) и тысяцком, который вершил суд, по имени Аника Волос. Любезные господа, в связи с этим мы вас по-дружески просим оказать милость, разобраться в этом, принять это дело к сведению и помочь Герману получить хоть какое-то удовлетворение за ущерб и поношение, причиненные ему новгородцами. С тем да пошлет вам Господь здоровья на долгие времена, чтобы вы молились о нас, как о ваших добрых друзьях. Писано в Новгороде вечером дня святого мученика Лаврентия в год 1426.

Предстоятели, мудрейшие и все купцы, ныне пребывающие в Новгороде.

Den erbom heren Borghermeisten unde Rade der stat tho Revele komme desse breeff myt werdicheit ect. L(itte)r(e) d(etu)r.

Unsen vrutliken gr(o)t to vorn gescr(even) etc. Ersamen leven heren, juwer leve bidde wy iw to weten, wu dat Herman van der Веке hir vor uns hevet gewesen in ener gemeynen Steven, alze vor deme gemeynen kopmanne, und beclagede sik gewelde und (ge) wait, schaden und homot, de eme van den nouwerders ghescheen is. Und he bat uns, dat wy juwer eerwerdich(ei)t disser zake wolden to kennende geven in enen breve, wu et eme wedervaren were. Des gevelt sik, dat et schach xiiij dage vor sunte Johannes Baptisten dage to myddensomer, dat herman vorgescr(even) gekopslaget hadde myt enem russen, de heet Pauwel. Do se op der affschedinge weren, do begunden se untwe to sprekene alzo lange, dat se sik malkander stotten und schoven. Do se do van een gengen, do kerde sik de russe weder umme und sloch hermanne myt der hant int angesichte alzo, dat eme neese unde munt blodde. Do nam herman enen bazeler und sloch den russen weder myt deme stuven rugghe oppe den arm, dat he eme blae wart. Desselven dages, alze dyt gescheen was, do quam de russe myt synen vrunden unde grepen hermanne oppe der strate sunder recht unde ungeladen, myt gewalt und vorden ene vor den hertoghen und drungen ene in borgen hant, weder vor den hertoghen to brengende vor sunte Johannese. Do neme wy dar des anderen dages des rechtes waer; do en quam dar de hertoghe nicht; do mosten ene de borgen brengen, dar de hertoge was in eneme gildestoven. Dar quam he to uns ut oppe de strate und segede uns dar en recht aff alzo, dat he enen breeff oppe herman gaff oppe xx stucke silvers. Do vormande wy dem hertoghen by der krucekussinge, he zolde uns dat recht vor sunte johannese aff seggen na older wonheit, alzet recht were. Do wyste he uns weder to seggende, wy hedden vegede in unsen steden, war dat se ere recht seten, alze under deme rathuse, offte in eren husten, offt oppe der straten, und eren broders recht geven zolden, dar were dat recht vullenkomen. Der gelyk wyste he uns weder to seggende, war dat he en recht seete, dat were vor sunte johannese, offt op der strate, offt in syme hove, offte dat were, war et were, dar were ere recht ok vullenkomen na der crucwkussinge. Do grepen se H(er)man an unde brechten ene int yseren. Wu he dar gepyneget und gehanteert wart, dat zal he jw zelven wol to kennende geven; ok is et den dutschen, de do tor tiit hir weren, wol wytlik. Do H(er)ma(n) do iij dage in deme yseren geseeten hadde, do neme wy ene oppe de hant alzo, dat he ut quam; und wy degedingeden do so lange myt en mank vele worden, de dar veilen, alzo, dat he moste ut geven x st(ucke) sylvers, behalver possul, dat he deme hertogen moste geven und anderen russen. Leven vrunde, dat gy weten, war umme dat Herman disse hon ghescheyn is, wante se repen altomale ut enem munde, beide hertoge und koplude, und segeden, se hedden dar lange na gestan, dat se enen van Revele mochten hebben, deme se ok der gelyk mochten xx st(ucke) affschatten, alze ereme broder Ywanen wart to revele affgeschattet, de den dregher van der treppen schoff. Hir enboven seggen se noch gemeynliken, wu dat se noch x st(ucke) silvers tachter syn; se wellent noch van welkerme gazellen hebben, de van Revele is, wan en dat aller ersten lucket. Dyt schach by tiden des borchgreven, geheiten Phylippe Fommyne, by tyden des hertogen, de dyt recht sat, geheiten Annyte Wollose. Leven hem, war umme wy jw vrundliken bydden, dat gy wol doen und syn hir inne vorseyn und nemen dysse sake in dechtnisse und syn Hermanne behulplik, dat he eynich lyk moge kryngen vor synen schaden und homot, de eme van den nouwerders gescheyn is. Hir mede siit deme almechtigen gode bevolen in gesuntheit to langer tiit, over uns to gebedene alze over juwe leven vrunde. Gescr(even) to Nouwerden oppe sunte Laurencius avend des hilgen mertelers, do men streff int iar xiiij — c xxvi etc.

Vorstenders und wysesten und de gemeyne dutsche koppman nu tor tyt to nouwerden wesende.

Купцы Немецкого подворья просят ревельский городской совет призвать к ответу за нарушение правил торговли Вернеке Раппе, который привез из Нарвы на Готский двор соль, но узнав о скором прибытии ганзейского посольства, перевез свой товар на подворье к одному новгородцу; на собрании купцов Раппе заявил, что сделка осуществлялась законным порядком при посредничестве маклера Готшалька Харденштеена, в чем прочие купцы сомневаются.

20 апреля 1431 года.

Опубл.: LEKUB 1. Bd. 8. № 431. S. 250.

Почтенным, мудрым, благоразумным господам, бургомистрам и ратманам города Ревеля, да будет представлено письмо.

Прежде всего наш дружеский привет с пожеланием благополучия и всего наилучшего. Да узнает ваше по-чтенство, что здесь в Новгороде был большой ропот среди присутствующих купцов по поводу торговой сделки, которая тут имела место в то время, когда купцы, которые были на новгородских подворьях, не могли оттуда уехать. Так вот перед купцами на общем собрании была заслушана жалоба на Вернеке Раппе: он должен был продать товар из Нарвы, а именно, 6 ластов соли, на Готском подворье, но, когда он узнал, что сюда должны прибыть послы [ливонских] городов, то, как свидетельствуют немцы, которые тогда тут были, Ганс Штетте и Ганс Виперворде, он вывез товар на одно русское подворье. Мы спросили Вернике Раппе, что он может на это ответить, и он отвечал здесь перед всеми купцами, что торговал честно и в соответствии с законом, обратившись к маклеру (meckeiere) [65] Готшальку Харденштеену, и маклер ему в том посодействовал. И этот выше названный Вернеке Раппе сказал дальше, что снова продал этот [товар] тому же человеку, у которого его купил. Как происходила торговля, вы можете узнать по просьбам, поскольку у купцов в настоящее время к тому большое недоверие. А потому купцы взяли у него залог за 2 тысячи [кругов] воска для того, чтобы он предстал перед городами и дал ответ по этим делам. А потому, любезные, почтенные господа, ежели такое случится, примите меры к тому, чтобы такие махинации на новгородских подворьях больше не происходили. Да пребудет воля Господня во все времена. Писано в Новгороде в пятницу перед днем святого Георгия в году 1431.

Олдермены, мудрейшие и все купцы в Новгороде.

Den ersamen wiisen vorsichtigen heren Borgermesteren und Raetmannen der stad Revale, lit(tera) p(resentet)ur.

Unse vruntlike grate myt leyffliker gunste heyles unn alles gudes to vorn, [wer ersamcheit geleve to weten, dat hir to nowerden grote surlynghe was under deme dutschen kopmanne, de hyr nu to der tyd weren, also van kopenschopp, de hyr geschach in der tyd, dar de kopman hyr nicht varen en mochte, de do hyr weren in den hove to Now(er)den. Also ys hyr vor deme kopmanne vorklaget W(er)neke Rape in ener gemeynen Steven, wo he solde hebben gehandelt Narwes ghut, also vj leste soltes, upp der goten hove, unn do he vomaem, dat hyr boden solden kornen uth den steden, do leet hee ed weder voren upp der ruschen hoeff, also de duschen zegen, de do hiir to der tyd weren, also Hanss Steate unn Hanss Wiperwerde, unn wy do vrageden Wernicken Raepen, wat hey hyr to antworde. Do antworde hey hyrto vor deme gemeynen kopmanne, dat hey et hedde ghekofft redeliken und rechteliken, und toch des to synem meckeiere, also goschalk hardensteen, unn de meckeler eme dat to stont. Unn dusse vorgenomede Werneke Rape segede vart, dat hee ed weder hedde vorkofft demesulven manne, dar he ed aff hodde gekofft. Unn wo de kopeschopp ys to gegan, dat mogen zee weten under en beden, wente deme kopmanne misdunket dar to maele zere anne. Hyrume hefft de kopman van eme borghen genomen vor twe dusent wasses, ene vor de stede to kornende unn sik in dussen saken to vorantwornde. Hyr ume, leven ersamen heren, wert sake dar ed also were to gegan, so wezet dar ynne vordacht, dat so daner hantteringhe nicht meer en schee in den hoven to Nowerden. Blyvet gode bevolen tho aller tyd. Gesc(reven) to now(er)den des vridages vor sunte Georgius dage in deme en endertighesten jare.