Фролинг, Ниенлое и Потофф, предстоятели, ныне пребывающие в Новгороде.

Den ersamen Borgermeysteren unde Ratmanen der stad Reval kome desse breeff myt werdicheyt, unsen vorder(eren) unde guneren etc.

Unsen vruntliken grod unde wes wy gudes vormogen. Ersamen leven hem, wy bidden juwer leve to wetende, wo dat wy vakene unde vele hebben ghewezen vor den hern (van) Nougarden in deme ghemeynen dinge unde hebben ghesproken umme eyne trumme hir van der Dusschen hove to leggende over de wort, des deme (hove) unde der kerken grod behoff is. Des en kunde wy sus lange neyn ende van een krygen. Alsus sande see en guden vrydage negest vorleden des hoves knecht Tydeke Wysen boden, to kornende vor den borgermeyster. Do gaff de borgermeyster Tydeken to kennende, wo dar vele arbeydes unde vele sprekendes were ghewest umme de trummen. Sus hadden de heren van Nougarden unde der ghellik de koplude tohope ghewest vor den bysschop unn hadden ghesproken umme (de) trummen, alsus dat sik de russche kopmann beklaget hadde, wo se weren ghewest vor juwen erwerdigen rad unde hadde ghebeden umme ene dore an ere kerken tor straten wort ut, unde dat wart en gheweyert, (unde) wo juwe erwerdige rad dat vorantwordet hadde, dat en hadde van oldinges nicht ghewest, dat en solde ok noch nicht sin. Alsus so seghede de borgermeyster, de trumme de hadde van oldinges ok nicht gan over de wort, dat solde ok noch nicht syn. Men weret sake, dat et juwer erwerdigen stede nicht jeghen en were, dat se mochten krygen ene dore to ere kerken tor straten wort, sus wolde se uns wedder gunen ene trummen to leggende over de wort, de ewich solde gud wesen to deme hove. Wes jw erwerdige rad hir int beste erkennen kan, dar bidde wy jw umme en wedderantworde, wente se hebbet des hoves knecht ghebeden, dat et de kopman utsc(riven) solde an jw erwerdigen heren, unde wes gy nu uns weddersc(riven), dat solde men en wedder to kennende gheven. Anders en wet wy jw to desser tiit nicht to scryvende, men siit deme almechtigen Gode bevolen to ewigen tiiden. Ghescr(even) to Nougarden des mytwekens na Tybursii unn Valeriani der hilgen mertelere in deme xxxvij jare.

Vroik, Nyenloe unn Pothoff vorstendere to Nougarden nu tor tyt wesende.

Купцы Немецкого подворья сообщают городскому совету Ревеля, что по причине слухов о задержании в Ревеле русских купцов ганзейским купцам в Новгороде запрещено покидать город до возвращения новгородцев из Ливонии; причиной задержания стало убийство в Нишлоте (Ямбурге) Германа фон Кокена; просят не пропускать русских через Нарову, пока немецкие купцы со своими товарами не вернутся на ливонскую землю, поскольку сомневаются, что их отпустят, если русские купцы вернутся домой.

25 ноября 1438 года.

Опубл.: LEKUB 1. Bd. 9. № 394. S. 271–272; HUB. Bd. 7. 1 № 402.

Почтенным господам, бургомистрам и совету города Ревеля, да будет передано.

Прежде всего наш дружеский привет ныне и на все времена, а также наилучшие пожелания. Почтенные, любезные господа, да будет вам известно, что случилось с нами здесь в Новгороде. Так знайте, почтенные, любезные господа, что от посадника, тысяцкого и всего Великого Новгорода к нам прибыли посланцы [звать нас] на владычный двор, и они нам сказали, что наши не дали им управу согласно крестоцелованию; их собратья находятся в Ревеле, и они не знают, то ли они там торгуют, то ли задержаны, то ли нет, поскольку не имеют от них никаких известий. Один наш собрат прибыл сюда и сказал, что у него письмо от одного русского, которое он здесь должен был передать, а потом сказал, что его потерял, и коль скоро русские по той причине письма не получили, они подумали, что в письме содержалось что-то важное, и посчитали, что их [собратьев] там задержали. Поэтому в настоящее время мы должны оставаться здесь, пока те не вернутся домой. И потом они захотели узнать, как много здесь немцев, на что было отвечено согласно крестоцелованию, что мы того не ведаем. Тогда они сказали, что мы должны изготовить два [послания], одно в Дерпт, а другое в Ревель, и хотят снарядить одного новгородца, который должен будет разузнать, как обстоят дела с их [собратьями], и поговорить с нашими старшинами (oldesten), чтобы те, согласно крестоцелованию, доставили их на границу вместе с их товарами, и тогда они сделают то же самое с нашими товарами. Мы должны оставаться здесь до той поры, пока их [собратья] не прибудут домой, поскольку наши обещали им чистый путь и по воде, и по суше, что, как они говорят, не соблюдается. И они приказали возвестить на Торгу, что нас нельзя вывозить, а также продавать нам лошадей под страхом смерти. А когда шестеро из нас самовольно выехали на собственных лошадях, они их нагнали и вернули назад; вам следует сказать подателю сего письма, как обстоит дело, будут они отпущены или же нет. Для них [новгородцев] очень прискорбно, что их [собратьев] удерживают в Нарве из-за того, что в Яме (Nyensclot) был убит Герман фон дер Кокен, и они говорят, что по крестоцелованию они должны иметь чистый путь через Нарову, и тут же оправдывают наши дела, говоря, что это-де земля магистра, также, как у них есть Яма, которую они отдали своему князю (konynghe). В этой связи нам кажется, что они хотят сказать, что все случилось не в их земле, а в [земле], принадлежащей другому государю, и потому они за то не должны держать ответ, а также давать управу согласно крестоцелованию. Потому-то они и хотят, чтобы их [собратьев] с их товарами пропустили через Нарову прежде, чем они разрешат нам уехать отсюда. И поэтому, почтенные, любезные господа, поразмыслите над этим и помогите нам отсюда уехать, ибо здесь находится много достойных молодых людей, что-то около двух сотен. И потому позаботьтесь о том, чтобы их [собратья] не проследовали через Нарову до тех пор, прежде чем наши со своими товарами также будут [там], и назначьте срок, к которому мы с обеих сторон прибудем на границу. И они сказали так: когда мы с той и другой стороны вернемся по домам, магистр и Россия вместе сделают то, что посчитают за благо. А потому не пропускайте новгородцев через Нарову, пока мы тут; в противном случае мы опасаемся, что останемся здесь, даже если их [собратья] вернутся домой. Окажите милость, почтенные, любезные господа, и ежели вы не собираетесь направить сюда посольства, похлопочите, чтобы мы отсюда уехали. В настоящее время более ничего нет, да будет воля всемогущего Господа на долгие благие времена. Писано в день святой Екатерины в Новгороде в год (14)38.

Мы, предстоятели, и все немецкие купцы, ныне пребывающие в Новгороде.

Den ersamen heren Borgermeystere unde Raed der stad Reval det(ur).

Unsen vruntliken grot tovoren nu (unde) to aller tiid unde wes wy gudes vormoghen. Ersamen leven heren, juwer leve to wetende, wu et sick gevallen is hiir myd uns to Nouwerden. So wetet, ersamen leven heren, dat uns wart boden gesant van dem borgermeyster unde hertighen unde gemene Groten Nouwerden up des bischopes hoff, unde seden uns alzo, dat de unsen nicht recht en deden na der krusekussinghe; ere broders weren to Revel, unde ze en wusten nicht, offte ze dar koepsclagenden offte ze dar besat weren offte nicht, unde ze en hadden neyne tydynghe van en. Wente unser broder was hiir eyn gekomen unde he hadde geseght, wu he eynen breff van eynem Russen hadde, den sulde he hiir van sick antwortden; na sede he, ik hebbe en vorloren, also dat de russen des des breves nicht en kreghen, also meneden ze, dat an deme breve grote macht leghe, unde meneden, de ere weren dar bekummert. Darumme so solde wy hiir blyven to der tiit, byt de erren to hues quemen. Unde wolden vort weten, wu vele da(t) der duschen hiir weren; do wart dar up gheantwordet, dat wy des nicht en wusten, by der krusekussinghe. Also zeden ze, dat wy sulden twe uet maken, den eynen to Darpte, den anderen to Reval, unde se wolden en eynen Nouwerder mede doen, de sulden vorvaren, wu et umme de eren were, unde sulden spreken myd unsen oldesten, dat ze de ere setten up de lantschedinghe myd eren guderen na der krusekussinghe, zo wolden ze uns der gheliken doen myd unsen guderen. Wente wy sulden hiir blyven byt to der tiit, dat de ere to hues quemen, wente de unse hadden en ghelovet eynen vryen wegh, beyde to water unde to lande, dat segghen ze, dat en wert en nicht geholden. Unn ze leten voetstandes in dat market ropen, dat men uns nicht uet voren scholde unde ok neyne perde vorkopen solde by eremen lyve. Also voren der unser vi uet myd eren egenen perden in der sulven macht, den synt ze nagejaghet wedder to haiende; wu et hiir umme is, dat sal jw wol segghen de bringher dusses breves, offte ze umme gekart werden offt nycht. Unde ene is gans lede, dat de ere getoghet scholen werden to der Narwe, umme den willen dat Hermen uet der Koken gesclaghen is to deme Nyensclote, unde ze segghen, dat de ere sulden eynen vryen wegh hebben over de Narwe na der krusekussinghe, unde dar teyn de unse behendicheit in unde segghen, dat zy des meysters lant; aldus hebben ze dat Nysclot, dat hebben ze erem konynghe gegheven; schege uns dar wes, so wolden ze seggen, dat en were in erem lande nicht, dat horde eynem anderen heren to, dar en hedden ze neyn dont mede, offte ze den ock recht doen na der krusekussinghe? Hiir umme wilt ze de ere over de Narwe hebben myd eren guderen, ere se uns van hiir willen laten. Hiir umme gi, ersamen leven heren, weset hiir an vorzeen unde helpet uns, dat wy van hiir kornen, wente hiir vele deghelkes junges Volkes is, wol by twen hunderden. Hiir weset up vorzeen, dat de ere nicht enn kornen over de Narwe, unde dat de unsen ock zyn gheghenwordich myt eren guderen, unde settet ene eyne tiit, dat wy to beiden parten up der lantschedinghen zyn. Unde ze segghen alzo, wan wy van beiden parten to hues zyn, hebben de meyster unde Ruslant wat to hope to donde, dat wyllen ze denne wol vynden. Hiir umme latet jo de Nouwerdes nicht over de Narwe, wy en zyn dar jeghenwordich; wy bevruchten uns anders, dat wy altomale mosten hiir blyven, wen ze de ere to hues hebben. Doet wol, ersamen leven heren, unde besorghet uns hiir inne, offte gi hiir neyne boden santen, dat wy van hiir kornen. Nicht meer uppe dusse tiit, ziit gode bevolen almechtich to langhen salighen tiden. Gheschreven up sunte Katherinen dach in Nouwerden anno xxxviii.

Wy vorstenders unde ghemeyne dusche koepman nu to der tiit to Nouwerden wesende.

Купцы Немецкого подворья сообщают городскому совету Ревеля, что после долгих переговоров получили официальное уведомление новгородцев о том, что их освободят, как только русские купцы, находившиеся в Ревеле, будут доставлены вместе с их товарами к русской границе; в качестве условия возобновления торговли стороны требуют взаимных ручательств по поводу соблюдения последнего торгового договора.

11 февраля 1439 года.

Опубл.: LEKUB 1. Bd. 9. № 421. S. 291–293.

Почтенным господам, бургомистрам и ратманам города Ревеля, да прибудет это письмо поскорее.

Наш дружеский привет и наилучшие пожелания. Почтенные любезные господа, да будет вам известно о договоре, который города заключили с новгородскими послами в Дерпте, чтобы здешним немецким купцам разрешили свободно уехать со своими товарами сразу же, как сюда прибудут послы. Но Великий Новгород не захотел того придерживаться, поскольку его послы сказали, чтобы он ничего не делал для того, чтобы купцы с обеих сторон были вольны свободно приезжать и уезжать. Они-де так долго просили за своих купцов, а те все не прибывают, и потому никто не знает, живы они или же мертвы. И по этой причине мы должны оставаться тут до тех пор, пока они не вернут своих [собратьев] домой вместе с их товарами. На то им было отвечено: поскольку они [новгородцы] первыми осуществили задержание, то мы должны первыми получить разрешение уехать с нашими товарами, как и обещали их послы. Их послы всячески отпираются от того, что они тогда сделали, как значится в содержании вашего письма, которое вы прислали сюда купцам. В соответствии с ним мы и послы Великого Новгорода должны подтвердить ваше ручательство в том, что как только наши купцы отправятся в путь, их собратья также получат чистый путь для проезда домой со своими товарами. С тем они все не соглашались, поскольку их послы такого якобы никогда не совершали, и хотели поскорей заполучить своих домой; потому-то они не поверили ни вашему, ни нашему ручательству и заявили, что ежели их послы доставят скрепленные печатями грамоты от городов Дерпт и Ревель о том, что их собратья со своими товарами имеют чистый путь через их земли до Ямы, тогда они и нам позволят уехать. Поскольку все это не могло помочь, мы потребовали поручительства от епископа, посадника, тысяцкого и всего Великого Новгорода и скрепленную печатью грамоту о том, что, когда их [собратья] вернутся домой из Дерпта и Ревеля, мы с нашими товарами будем иметь чистый путь в свою землю; грамоту мы хотели послать нашим старшинам и главам с тем, чтобы наши старшины не остались глухи к нашим просьбам и позволили бы их [собратьям] выехать в свою землю вместе с их товарами. На это они [новгородцы] нам ответили, что прежде такого не бывало, чтоб владыка давал поручительство и скреплял грамоту печатью, и потому они не хотят такого допустить и не желают давать [еще одну] грамоту сверх крестоцеловальной, которую здесь утвердили наши послы; [на ее основании] они охотно дадут нам поручительство. Ответ на это был таков: после того как они не пожелали поверить договорной грамоте, которую наши старшины утвердили с их послами, мы предложили наше ручательство, но они и ему не захотели поверить, а потому нам также не хочется верить ни их слову, ни их ручательству. Множество подобных слов дают они в том, что пошлют нам грамоту, которую посадник и тысяцкий скрепят печатями от имени Великого Новгорода, но они захотели иметь скрепленное печатью письмо от нашего имени и потребовали ручательства в том, что никто из немцев с обоих подворий не выедет оттуда до тех пор, пока они не вернут домой своих [собратьев] с их товарами. Однако мы не захотели давать им ни письма, ни также ручательства в том, что их [собратья] в Ревеле не будут выдаваться на поруки. Они же заявили, что, поскольку мы не захотели давать ручательства, то теперь, если кто-нибудь из нас уедет, прежде чем их [собратья] вернутся домой, то поплатится за это, поскольку новгородцы не станут этого терпеть. И они дадут нам скрепленную печатью грамоту, соответствующую содержанию настоящей записи. Почтенные, любезные господа, если вам покажется, что нам следует отказаться от такой грамоты, мы предоставляем вам право придумать для того наилучшее [решение]. Ежели одобрите, то отпустите их [собратьев], а не одобрите, то сообщите, что нам отвечать, поскольку они не хотят нас отпускать, пока их [собратья] не вернутся домой. Случится, что вы их отпустите, а кто-то из русских, кто не захочет на то время [уезжать], останется там, пусть сообщит о том русским, которые оттуда будут уезжать, чтобы они дали знать новгородцам о том, что тот не захотел оттуда [уезжать], а также уведомите о том нас, чтобы нас тут из-за этого не удерживали; мы с новгородцами приняли решение, что ежели кто захочет там остаться, то нас из-за того здесь удерживать не станут. Мы просим вас о том, чтобы вы поручились в том за нас. Далее, почтенные, любезные господа, нам сообщили олдермены купцов [67] , что мы должны написать, будете ли вы придерживаться крестоцелования, которое было утверждено недавно, когда здесь были послы, в том, чтобы купцы с обеих сторон имели чистый путь приезжать и уезжать по суше и воде. В случае, ежели вы будете его придерживаться, они желают, чтобы вы послали им скрепленную печатью грамоту, взамен которой они дадут другую, скрепленную печатью Новгорода. В случае, ежели их [собратья] не смогут иметь чистый путь по земле и по воде, равно как и наши, пусть они остаются дома и с той и с другой стороны столь долго, пока дело не обернется по-другому. А потому не позволяйте никому сюда приезжать, пока мы уедем отсюда. Примите же в том наилучшее решение до того, как мы сможем вам написать. С тем да будет воля Господня на вечные времена. Молитесь за нас так усердно, как мы за вас. Писано в среду перед Пепельной средой в Новгороде в год (14)39.

Олдермены и мудрейшие, ныне пребывающие в Новгороде.

An den ersamen heren Borgermester und Ratmanne der stad Revele kome desse breff myt vlite.

Unsen vruntliken groten (unde) wes wy gudes vormogen. Ersamen leven heren, juwer gheleve beghere wy to wetende, also ume de hantvestinghe, de de stede myt dem no(we)rdeschen boden ghemaket hadden to Dorpete, dat de dudessche kopman hir solde loes wesen to varende myt synen guderen, so vro also de bode hir queme. Des en wolde Grote No(we)rden nicht holden, wante er bode sede, he en hedde des so nicht ghemaket, de kopman solde vry syn to beyden syden to kornende und to varende. Aldus so hedden se na eren kopman so lange ghebedet, se en quemen nicht; dar umme en wusten se nicht, offt se levendich weren offte dot. Aldus solle wy hir blyven bet to der tiid, dat se de ere to hus krygen myt eren guderen. Hir wort en to gheantwort, na dem dat se hadden de ersten besettinge gedan, so solde wy ersten los wesen to varende myt unsen guderen, dat hadde er bode ghelevet. Dyt vorsaket er bode allent, dat he dar ghemaket hevet na inholdinghe juwes breves, den ghy hir den kopman sanden. Hir en boven queme wy und boden Grote No(we)rden de hant boven juwe hant, wan unse kopman in de vart queme, so zolden ere brodere eynen velyghen wech hebben to kornende myt eren guderen. Hir en wolden se alle nicht to, wente ere bode en heddes jo so nicht ghemaket, se wolden de ere erst to hus hebben; dar umme en wolden se juwer hande noch unser nicht loven und menden, hedde er bodde eynen bosegelden breff ghebracht van der stad van Dorpete und van Revel, dat ere brodere eynen velyghen wech zolden hebben myt eren guderen, went in ere lant to dem Nyghensclote, so wolden se uns wal hebben varen gelaten. Do dat al nicht helpen en mochte, do esschede wy de hant van den bisschope, borghermeyster und herteghen und ghemeynen Grote Nowerden und eynen bosegelden breff, wan de ere to hus weren van Dorpete und van Revele, dat wy dan mochten eynen velyghen wech hebben myt unsen guderen wente in unse lant; den breff wolde wy senden unsen oldesten und hopeden des, unse oldesten solden uns nicht enthoren, se solden de ere wol varen laten myt eren guderen wente in ere lant. Hir antworden se uns up, et en hedde nicht er ghewesen, dat de bisschop solde de hant don und breve mede bosegelen, darumme en wolden se des ok nicht hebben und en wolden ok nynen breff gheven boven den crucebreff, den unse boden hir ghemaket hedden; se wolden uns gherne de hant don. Hir wart en up gheantwort, nadem dat se der hantvestinge nicht gheloven en wolden, de unse oldesten myt eren boden gemaket hadden, dar enboven wy unse hant boden und se der ok nicht gheloven en wolden, so en wolden wy ere wort noch hant ok nicht loven. Manck velen worden so geven se sick dar in, dat se uns eynen breff boden, den solde de borgermeyster und herthege besegelen van heite wegen Grote Nouwerden; men se wolden eynen besegelden breff van uns weder hebben und esscheden de hant, dat nymant van hir solde varen van dudesschen van beyden hoven, se en hedden de ere to hus myt eren guderen. Hir en wolde wy en nynen breff up geven, ok nyne hant up don, na dem dat de ere to Revel up de hant nicht en ghengen. Aldus menden se, dat wy de hant dar nicht up don en wolden, vor hir jumant van uns ut, er de ere to hus quemen, worde he dar over beschedeget, dar en wolde Noruwerden nicht vor stan. Also geven se uns eynen besegelden breff na inholdende dosser sedelen. Ersamen leven heren, dunket jw, dat wy an dessen breve vorwart synt, dar denket gy dat beste ynne, wy hebbent to ju ghelaten. Offt ju de breff belevet, so moghe gy de ere varen laten; belevet et ju nicht, so bevalet uns eyn antwort; se en willen uns nicht varen laten, se en hebben de ere to hus. Wert sake, offt gy se varen leten, dat dar jumant van den russen bliven wolde, de van dar nicht en wolde noch to der tiid, dat dot den russen witlick, de van dar varen, dat se dat Noruwerden to kennen geven, dat se van dar nicht en willen, und benaldet uns ok to wetende, dat wy dar nicht umme ghetovet en werden; wy syn es myt Nouwerden so ens, off dat dar welke bliven wolden, dar en solde wy nicht hir umme ghetovet werden. Dat gy uns hir ynne vorwaren, dar bidde wy umme. Vortmer, ersamen leven heren, so geven uns de olderlude der koplude to kennende, dat wy do scryven solden, offt gy de kruskussinghe holden willen, also se up dat lateste bevestiget wart, do de boden hir weren, dat de kopman moge eynen velygen wech hebben to kornende und to varende to lande und to watere to beyden syden. Isset sake dat gy dat so willen holden, so syn se des bogherende, dat gy en eynen besegelden breff senden, so willen se hir dar eynen en teghen geven, den noruwerden bosegelen sal. Isset dat de ere mogen nicht eynen velyghen wech hebben to lande und to watere lick den unsen, dat se dan to beyden syden to hus bliven, so lange dat et anders ghemaket werde. Hir boven latet numende hervaren, er wy van hir syn. Hir ramet gy dat beste ynne, bet dan wy ju scryven kunnen. Hir mede syt gode bevollen to ewigen tyden. Gebedet over uns, wes wy gudes vormogen. Ghescr(even) des mydwekens vor asschedage in Nouwerden anno xxxix.

Olderlude und wysesten nu to der tiit to Nouwerden.

Купцы с Немецкого подворья извещают городской совет Ревеля о некоем Хуге, который занял у русских деньги и уехал, не расплатившись, и Корде Штипеле, задолжавшего одному новгородцу и в уплату долга предложившему кредитору арбалет; подобные действия осложняют отношения с русскими; просят новгородцев не вменять им в обязанность оплату чужих долгов.

9 сентября 1439 года.