Так, осталось найти кабинет. А в этом месте черт ногу сломит… ага!

На пороге кабинета лежала полоска света. Значит, хозяин еще внутри. Постучавшись, Тома дождалась ответа и сунула носик за порог.

Темно, впрочем, как и всегда. Под зажженной лампой сидел Илья Тимофеевич и с задумчивым видом листал книгу. Рядом за другим столом расположилась Лиза и писала что-то в толстом бухгалтерском томе. Шпилька по своему обыкновению лежала прямо на глобусе. Мио, работая всеми четырьмя руками, рассортировывала книги.

— Заходи, Томка, — кивнул Марлинский, переворачивая страницу.

Тома вспыхнула. Томка? Он называл ее Томка?!

— Не спишь еще? — продолжал он. — Брат приехал?

— Да, спит без задних ног. Позвольте, поставить книжку, — закивала Тома и, направляясь к стеллажу, остановилась перед рабочим столом. — И пожелать вам спокойной ночи, ваше благородие. Вы так много для меня сделали…

— Не стоит. Любой бы поступил также.

Тома улыбнулась. Ага, как же. Сначала отбить ее от монстра, а потом буквально вытащить ее с эшафота. Скромняга какой. Утром нужно приготовить хороший завтрак.

— Что, еще не раскусили этот орешек? — поинтересовалась Тома.

— Как видишь, — развел руками Илья. — Видать без подбора нам не обойтись… А что за книга?

— Это? — смущенно улыбнулась Тома. — Да так… ерунда всякая… вам будет неинтересно.

Добравшись наконец до стеллажа, она поставила книгу на место и уже хотела вернуться, как…

Точно! Она повернулась и посмотрела прямо на Марлинского. На ее лице растянулась улыбка. При виде нее Илья напрягся.

— Томка, ты…

Ни слова не говоря, она рванула к стеллажам, подхватила свою ненаглядную «Орхидею» и плюхнулась на стул рядом с Ильей.

— Что такое?! — напрягался он, когда Тома положила рядом с ним раскрытый томик — на той самой сцене, где Дитрих совершил с Симоной нечто запретное…

Не слова ни говоря, Тома аккуратно вырвала листочек с этой пикантной сценкой из книжки, а затем мягко отстранив Илью раскрыла его таинственную книгу на той же странице, что и «Орхидея».

Затем приложила лист, и…

— Вот! — торжествующе ткнула Тома пальцем в шестнадцать цифр. — Можете не благодарить!

Где-то пару секунд Илья ошарашенно хлопал глазами, а потом поблагодарил — подскочив, смачно поцеловал ее в щеку и крепко обнял.

Тома залилась краской. Совсем как Симона.

— … Борис, этот Марлинский, дери его во все дыры, захапал целое поместье с дерёвней…

— Шутишь?!

— Неа. У него там целый выводок нелюдей и по слухам какие-то несметные богатства прошлого владельца. А еще, по словам заказчика, у него помимо прочего где-то припрятан код от гребаного сейфа в Шардинском банке.

— Не слишком ли много для какого-то пацана?! Сколько ему там, лет двенадцать?

— Черт его знает, но тут ты прав, Борис. И поместье с дерёвней и сейф полный бабла — это чертовски дохрена для одного змееныша. К счастью, по закону хрен он до него доберется, так как поместье он купил на аукционе, облапошив барона Горбатова. Наследственных прав на него у него нет, как и на сейф. Ключ есть, а замок опечатан. В этом и загвоздка…

— Почему бы просто не припугнуть пацана и не отобрать код, как леденец у младенца?!

— Кое-кто уже пытался, но парень оказался норовистым. С ним везде ходит какая-то чокнутая японка, которая одевается как шлюха, его прикрывают Ленские и ШИИР, а еще, говорят, у него есть кот.

— Кот?!

— Короче, долго с ним возиться, да и от котов неизвестно чего ожидать. Сам он в банк точно не явится, ибо никто его туда и на пушечный выстрел не подпустит. А заказчик хочет, чтобы операция прошла именно этой ночью. Кровь из носу, ибо уже на днях сейф вскроют люди из столицы, и плакали миллионы Онегина!

— Вот дела…

— Ага. Возможно, они уплывут уже завтра. Короче, сейф должен быть вскрыт, а все бабки вытащены до того, как в Шардинск приедет Петербургский скорый. И этим займешься ты. У нас есть человек внутри банка, и проход вам обеспечат. Жандармы тоже будут смотреть в другую сторону. Главное, чтоб без мокрухи, без имен и прочих следов. Понял меня, Борис?

— Угу. Самое главное, чтоб потом не кинули. А то я знаю этих аристократов…

— К нам никаких претензий. Уже куплены билеты в один конец. Получим свою долю и заляжем на дно. Понял меня, Борис?

— Понял-понял.

— Главное, Борис, не нанимай на это дело идиотов. Еще раз: никакой мокрухи, изнасилований, взрывов, открытого огня, лиц, имен и прочего дерьма. Никаких карточек в стиле «Вас ограбил Сенька Пантелеев», чтобы тоже не было!

— Да ясно-ясно. Что мы в первый раз что ли?