Он был на полпути к месту назначения, когда зазвонил его телефон. На рингтоне громко и отчетливо звучала песня ЗиЗи Уорд, и Грей, даже не задумываясь, вытащил его из кармана.

– Эйвери?

– Грей, ты в порядке?

– Господи Иисусе.
– Грей упал на колени, его захлестнуло облегчение, голос Эйвери заставил его забыть все мысли о хаосе вокруг. Слезы наполнили его глаза. Рыдание застряло у него в горле. Это было как в Афганистане, когда он, наконец, проверил пульс Уоррена, почувствовав под пальцами это бьющееся доказательство жизни. Может быть, его мир все-таки продолжит вращаться вокруг солнца.
– Ты ранен? Где ты?

– В пивной.

В этом не было никакого смысла. Эйвери сказал, что придет на акцию протеста. Что он делал в нескольких милях отсюда, в пивной?

Грей мог бы разобраться с этим позже. Эйвери был в безопасности. Это было единственное, что имело значение.

Он вытер глаза, к нему вернулась решимость.

– Я должен идти, - сказал Грей.
– Я люблю тебя.

Он сунул телефон в карман, наконец-то найдя в себе силы, которые должны были появиться у него с того момента, как машина загорелась.

Эйвери был в безопасности.

Эта ужасная, эгоистичная часть мозга Грея наконец замолчала, исчезла без следа, как будто ее никогда и не было.

Наконец-то он мог направить всю свою энергию на тех, кто его окружал, как и подобает человеку, оказывающему первую помощь.

***

Руки Эйвери дрожали, когда он убирал телефон обратно в карман. Он почувствовал себя так, словно взорвались две бомбы - одна на акции протеста, а другая в воздухе между его телефоном и телефоном Грея.

Я люблю тебя .

Грей сказал ему эти слова.

Эйвери посмотрел на телевизоры. На каждом из них теперь показывали разные новостные каналы, и все они освещали инцидент. Было трудно поверить, что все изменилось так быстро.

Всего час или два назад Эйвери ушел и от протеста, и от своего бывшего лучшего друга. Ему было больно осознавать, что он потерял Дерика, но он должен был признать, что их отношения были ядовитыми в течение многих лет.

Он вызвал Убер и попросил отвезти его в «Тап Хаус». По дороге он написал в Твиттере, используя аккаунт «Тап Хауса».

Мать Тереза однажды сказала, что никогда не посетила бы антивоенный митинг, но если бы там был митинг за мир, она бы там была. Я наконец-то понял, что она имела в виду. Я устраиваю акцию протеста в поддержку мира, наполненную любовью и не требующую протеста! Присоединяйтесь ко мне в «Тап Хаусе» !

К тому времени, как он появился, начался прилив публики. Эйвери сел за пианино. Он начал с «Революции» Битлз, хотя два фортепиано были слабой заменой скрежещущим звукам электрогитар в вступлении. Главное - текст песни. Каждое слово казалось более уместным, чем когда-либо. После этого он перешел к очевидному выбору: Джон Леннон. «Представь себе» и «Мгновенная карма», затем «Власть народу». К тому времени, когда он добрался до «Дайте миру шанс», все присутствующие в здании подпевали ему. Они сидели, держась за руки, или стояли, взявшись за руки, и у многих из них по щекам текли слезы, когда они снова и снова пели эти простые слова.

Именно так происходили перемены - через любовь.

Через сострадание.

Они стояли вместе, а не порознь.

Но внезапно мир перевернулся с ног на голову. Когда стало известно о взрыве, раздались тревожные голоса. Они неохотно повернулись к телевизорам, чтобы узнать новости.

Эмили увеличила громкость основного телевизора.

– Мы получили сообщение о том, что в северной части парка был обнаружен подозрительный пакет, - сказал репортер.
– Официальные лица говорят, что не исключают возможности того, что могло сработать второе устройство. Повторяю, если на акции протеста были ваши друзья или близкие, пожалуйста, не ходите искать их в Сивик-Центр-парк. Официальные лица просят вас остаться дома и ждать известий оттуда.

Грей был там, в том беспорядке, в эпицентре. До сих пор СМИ сообщали о сотнях пострадавших, но единственной подтвержденной жертвой был человек, находившийся за рулем «Бьюика». Что, если взорвется еще одна бомба?

Он снова услышал в своей голове голос Грея, произносящий эти три коротких слова.

Я люблю тебя .

Это ничего не значило. Люди говорили безумные вещи посреди хаоса.

Какая-то часть его мозга пыталась сказать, что они говорят правду.

Эйвери подавил это, но не потому, что не верил в это, а потому, что эта мысль наполнила его радостью. Сейчас радость казалась неправильной. Радость была предательством по отношению ко всем, кто был напуган, ранен или сидел дома, надеясь, что их близкие в безопасности. Даже если бы им посчастливилось обойтись без дополнительных жертв, Эйвери не имел права испытывать счастье посреди этого кошмара.

Но мысль о том, что дома есть люди, которые беспокоятся о друзьях или членах семьи, подтолкнула его к действию. Он нырнул в коридор, подальше от телевизоров, чтобы позвонить матери и сообщить ей, что с ним все в порядке. Он не знал, как связаться с родителями Грея, но его мама заверила его, что немедленно свяжется с Кармен и сообщит ей, что Грей в безопасности.