– Грей, - наконец сказал Эйвери, - я знаю, что ты ни в чем не виноват.

Грей не был так уверен, но поблагодарил его и повесил трубку.

Ему удалось сходить в туалет, но он еще не успел пообедать, когда заместитель шефа полиции Хигсон прислал сообщение, в котором говорилось, что ему нужно встретиться с Греем в его кабинете. Мозг Грея снова заработал в усиленном режиме, ища наиболее вероятное объяснение.

Он думал, что знает, но не хотел в это верить.

Начальник отдела Грэя, Реджистер, ждал его в кабинете Хигсона. Когда Грей вошел, Хигсон казался мрачным, и Грей сразу понял, что он прав. Больше вопросов не будет. Больше никаких расспросов.

– Вы меня увольняете.

Хигсон предоставил говорить Реджистеру. Реджистер изобразил на лице смущение.

– Прости, Грей. Я просмотрел все твои показания. Я знаю, что ты сделал все, что мог. Я знаю, что это Мерфи велел тебе пропустить этого парня.

– Тогда почему я?
– Спросил Грей, наконец-то прорвав гнев.
– Почему допрашивают не его?

– Все могло бы закончиться именно так, если бы не всплыли все эти сексуальные истории.

– Сексуальные истории? Какое, черт возьми, это имеет отношение к тому, выполняю я свою чертову работу или нет?

Наконец, Хигсон заговорил.

– Послушай, Андино, быть геем, это одно. Но теперь весь город знает о твоих хлыстах и обо всем остальном, что у тебя есть. Антиправительственные надписи на твоем холодильнике. Я не знаю, как они проникли в твой дом, но раз уж это случилось...
– Он поднял руки, как будто это было выше его понимания.
– Это выставляет тебя в дурном свете. Это выставляет каждого мужчину и каждую женщину в форме в дурном свете вместе с тобой. Город хочет получить твою голову на блюде, и мэр и шеф Виндхолм решили преподнести ее им.

После этого, ему следовало бы просто позволить уйти, но, конечно, все оказалось гораздо сложнее. Грею пришлось сдать оружие, значок и машину, а затем навести порядок в своем шкафчике. Нужно было выполнить кучу бумажной работы, включая условия о неразглашении. Они неоднократно напоминали ему, что по-прежнему ожидают от него «полного сотрудничества» в расследовании.

Конечно, это ни к чему бы не привело, потому что ему некуда было деваться. Грей не был знаком с водителем, если не считать той короткой встречи. Никакого злого умысла не было. Он строго следовал закону. Все они это знали.

И все же он оказался здесь, внезапно лишившись работы.

Вскоре после четырех Грей оказался на тротуаре перед полицейским управлением, чувствуя себя так, словно наступил конец света. Хорошо, что он ничего не ел, потому что его бы вырвало обратно, прямо на тротуар. К счастью, у него был комплект гражданской одежды, чтобы переодеться. Все остальное из его шкафчика лежало в спортивной сумке, висевшей у него на плече. В регистратуре обещали рекомендательное письмо, но не раньше, чем в какой-то неопределенный момент в будущем. Только «после того, как уляжется пыль».

Грей беспокоился, что пыль никогда не осядет. Его мозг был переполнен этим - грязь и обломки разлетались во все стороны, как будто «Хамви» Терри разнесло на куски самодельным взрывным устройством. Он не видел пути вперед. Не было возможности продолжать движение. Он не знал, сможет ли оплатить аренду в следующем месяце.

Не имея в своем распоряжении полицейской машины, он даже не знал, как добраться домой.

Он заказал такси Убер. Такси прибыло быстро, но как только он сел в машину, все пошло наперекосяк.

– Эй, я тебя знаю, - сказал мужчина.
– Ты тот парень, который помог взорвать акцию протеста.

Грей не стал спорить. В чем был смысл?

– Послушай, меня просто нужно подвезти домой.

– Убирайся к черту из моей машины. Я не подвожу такие отбросы, как ты.

И с этими словами мужчина плюнул ему в лицо.

Грей стиснул зубы, пытаясь взять себя в руки. Разозлившись сейчас, он только усугубил бы ситуацию. Он молча вылез из машины, вытер слюну с лица рукавом рубашки и заказал еще раз Убер. Второй водитель Убера также отказал ему в обслуживании, но, по крайней мере, не плюнул в него. К счастью, третий водитель либо не узнал его, либо ему было все равно.

По дороге хаос в его голове немного улегся, но Грей подавил стон, когда они подъехали к его дому. Его панорамное окно было разбито. Сквозь зияющую дыру свисала занавеска, похожая на разорванный флаг. По крайней мере, все нарушители уже ушли. На подъездной дорожке к его дому стояла одинокая полицейская машина. Возможно, Виндхолм послал кого-то арестовать его.

Он вздохнул с облегчением, когда Гарбовски вылез из машины.

– Извини, чувак, - сказал он, пожимая Грею руку.
– Это чушь собачья. Это просто полная чушь, и мы все это знаем.