В его взгляде вспыхнуло любопытство.

— Инцидент со стулом?

— Лучше не спрашивай. — Я скривилась. Если он ещё не слышал эту историю, я точно не собиралась быть первой, кто её расскажет. — Хочешь помочь мне послужить великому народу Винтерхейвена?

— Конечно.

Он взялся за дверной проём над головой, вытягиваясь, как будто хотел размять спину, демонстрируя свои мышцы во всей красе. Мой разум отключился. Полностью. Тихое море. Белоснежный песок, от которого слепит глаза. Чистое небо. Нетронутое полотно.

Полоса обнажённой кожи на его животе натянулась, когда он потянулся, а затем медленно опустил руки.

— Я правда ценю твою помощь.

С чем? Я понятия не имела, о чём он говорил. Он опустил руки, и его взгляд был прикован ко мне, но я могла думать только о существительных. Бицепсы. Кожа. Общественные работы. Библиотека.

— В какое время? — повторил он.

Я моргнула. Потом ещё раз. И ещё раз, на всякий случай. Сделала большой глоток из своей бутылки с водой. Может, мне нужен сахар? Вентилятор? Долгий, жаркий поцелуй с горячим, сильным мужчиной?

Нет. Не то.

— Завтра в девять утра. Возьми телефон. Сделаем фото для соцсетей. — Я уцепилась за наш план, как за спасательный круг, чтобы выбраться из своего странного состояния. Мышцы — это нормально, Рози. Ты видела их раньше. — Общественные работы, если они не назначены судом, отлично смотрятся для имиджа.

Глава 22

Дилан

Групповой чат соседей

Брет: Ты взял с собой свои игровые майки?

Дилан: Ага.

Гейдж: Зачем ты их вообще взял?

Брет: Это его эмоционально поддерживающая майка.

Брет: Дай Рози одну надеть.

Дилан: Серьёзно?

Брет: Поверь мне.

Когда Рози открыла дверь своей квартиры, я сунул ей в руки смятую игровую майку.

— Что это?

Она развернула её и подняла перед собой. Её странный кот выглянул из-за её ног, пристально разглядывая меня. Сегодня утром я снова нашёл его у себя в квартире, свернувшимся клубком возле двери в мою спальню, уютно устроившимся на грязной футболке, которую он, видимо, сам притащил. Наверняка он попытался бы снова забраться ко мне в постель, если бы я не запер дверь.

— Моя майка, — пробормотал я. — Ты должна надеть её сегодня.

Я ожидал, что она будет спорить, но, к моему удивлению, она просто сказала:

— Ладно. — И надела её через голову.

Майка спускалась ей почти до середины бёдер, скрывая шорты, так что выглядела как платье. Рози подтянула воротник к носу и понюхала.

— Пахнет тобой.

О нет. Я даже не подумал об этом.

— Дай мне, я постираю её.

— Нет, — она крепче сжала ткань у себя на груди. — Мне нравится, как ты пахнешь.

А потом резко отпустила, словно обожглась.

— То есть…

Медленная ухмылка расползлась по моему лицу.

— Правда?

Она сверкнула на меня глазами, но без намёка на злость.

— Может, пойдём уже, а то опоздаем?

Почему я ей помогаю? Чтобы услышать больше о том, как хорошо я пахну.

— Это просто смешно, — пробормотал я, но всё же напряг бицепсы, держа кисть в неудобной позе, как просила Рози.

— Ммм, — отозвалась она рассеянно, делая несколько снимков на телефон, а затем нахмурилась, разглядывая результат. Я попытался не обидеться.

— Что?

— Я уже начал опускать руку, но её протестующий вскрик заставил меня замереть. Мышцы в руке начинали гореть. Я привык к разным тренировкам, но держать кисть в фотогеничном положении, при этом поворачивая тело к Рози, напрягая мышцы и улыбаясь «как будто я друг», да ещё и «не щурясь, как полицейский из восьмидесятых» — это было что-то новенькое.

— Солнце ведёт себя странно, — пробормотала она.

— Солнце — константа, — отозвался я сквозь стиснутые зубы.

— Ты хочешь выглядеть как красный леденец на палочке с тенями под глазами? — Она сместилась вправо, сделала ещё несколько снимков, командуя: — Сожми челюсть, но при этом оставайся доброжелательным. И не уходи в тень.

Но я не мог злиться на неё. Она выглядела слишком очаровательно в моей майке, которая спускалась до середины её бёдер. То, как она прикусывала губу, сосредоточенно выбирая угол, а потом её ямочка углублялась, когда она просила сделать невозможное, заставляло меня хотеть сделать невозможное. Например, коснуться большим пальцем её нижней губы и заменить его своими губами.

Я медленно выдохнул. Нет, Дил, не это невозможное.

— Не двигайся. Идеально! — воскликнула она.

Я простоял уже, кажется, миллион лет, не двигаясь ни на миллиметр.