Рассвет застал нас в Сан-Франциско. Медленно таяла ажурная дымка тумана. Ветерок доносил запахи океана.

Пройдя в конец тихой улочки и поднявшись на гребень крутого холма, мы увидели небольшой островок Алькатраз с мрачным, средневекового типа зданием. Это была федеральная тюрьма Сан-Квентин, где в то время содержался главарь чикагских гангстеров Аль-Капонэ. Его безмятежное существование в алькатразском узилище служило американцам постоянным источником острот по адресу судей: профессиональный бандит, содержатель тайных притонов, терроризировавший Чикаго, был посажен в тюрьму по приговору суда за… сокрытие своих доходов от обложения налогом.

«Сан-Квентин — превосходная тюрьма, даже сам Капонэ не улизнет», — говорили американцы. Но он, похоже было, и не торопился покидать обитель, где устроился со всевозможными удобствами и чувствовал себя вполне вольготно. Сохранив награбленные миллионы и размышляя на лоне калифорнийской природы о дальнейших способах их приумножения, Капонэ недурно проводил время. Редакции присылали бойких репортеров, бандит давал интервью, газеты печатали его рассуждения на злободневные темы. В журналах появлялись лирические снимки: немолодой мужчина, плешивый и грузный, сидит на берегу пруда, закинув удочку; подпись — «Его невинные досуги»…

В Сан-Франциско наши летчики пробыли недолго. Газеты известили, что экипаж «РД» покидает Калифорнию.

ОТ МЕКСИКАНСКОЙ ГРАНИЦЫ — К АЛЯСКЕ

Ночной рейсовый самолет южной авиалинии Сан-Франциско — Вашингтон шел вдоль мексиканской границы. Экипаж «РД» собирался в ближайшие дни отплыть в Европу, на родину, и сейчас в качестве пассажиров летел к берегам Атлантики. Последний раз блеснул позади озаренный луной Тихий океан. «Дуглас» переваливал через хребты и долины, казавшиеся загадочными, призрачными. Проплывали скалистые вершины, острые пики, глубокие, извилистые каньоны, искрящиеся снегом высокогорные плато. От подножия Сьерры на сотни километров тянулась к востоку песчаная пустыня — Долина смерти, лежащая ниже уровня океана: соленые озера, высохшие русла рек, пески и пески… За рекой Колорадо начались обширные аризонские прерии.

— Город Феникс, — объявила стюардесса, когда «Дуглас» стал заходить на посадку.

Рассчитывая хорошо отдохнуть за время ночного рейса, Громов просил не оповещать о пролете экипажа «РД», но авиационная компания распорядилась по-своему. В небольшом Фениксе самолет ожидала пестрая толпа смуглолицых, будто выскочивших из кинофильма ковбоев. Мировых рекордсменов обступили батраки-скотоводы в широкополых черных шляпах, коротких рубашках, обшитых по краям полосками кожи, в коричневых брюках с широченными лампасами и бахромой. У некоторых были в руках гитары с яркими лентами на грифе. Широко расставив ноги, лихо подбоченясь и вращая черными глазами, ковбои трижды прокричали «хуррэй». Полусонный Юмашев оживился:

— Обидно, не удастся их зарисовать! Какие славные, непосредственные парни — не то что в больших городах, где у тебя первым делом требуют автограф…

Не успел Андрей Борисович договорить, как послышался знакомый шелест листочков… Летчики покорно извлекли авторучки и, стараясь не глядеть друг на друга, начали расписываться… Выручил пилот «Дугласа»:

— Летим, джентльмены?

Ночь не обещала покоя: на пути к Атлантике предстояли посадки в штатах Нью-Мексико, Тексас, который у нас называют «Техас», в Арканзасе, Теннесси…

«Дуглас» в полдень подошел к Вашингтону и, как я ожидал, спикировал над злосчастными трубами у аэродрома.

Экипаж «РД» пригласили на летнюю дачу посольства, в густую сосновую рощу на берегу Атлантического океана.

У пристани гостей ожидала быстроходная яхта. Мы стали крейсировать вдоль побережья.

— По-видимому, это к нам спешат, — сказал Громов, заметив катер с флажком пограничной службы США.

На носу катера стоял морской офицер, отыскивая взглядом Константина Александровича Уманского, поверенного в делах СССР.

— Вас вызывает к телефону Москва, — доложил моряк.

Мы отправились на берег.

— Новость! — сказал наш дипломат, закончив разговор с Москвой. — На Аляску в ближайшие дни вылетает четырехмоторный «Н-209» под командованием Леваневского. Посадка намечена в Фэрбенксе. Оттуда самолет, вероятно, пойдет через Канаду в Нью-Йорк… Михаил Васильевич Беляков выезжает из Сиэтла на Аляску.

Константин Александрович рассказал, что экипаж состоит из шести человек: пилоты Леваневский и Кастанаев, штурман Левченко, инженер Побежимов, механик Годовиков, радист Галковский, Всех их я знал, а с Виктором Левченко был связан дружбой.

Леваневского давно уже увлекала идея трансарктических рейсов. Воздушное сообщение между Европой и США существовало лишь в смелых проектах. Бывалый полярный пилот считал возможным организовать авиалинию Советский Союз — Северная Америка и доставлять грузы кратчайшим путем — через Центральную Арктику. «Старые мерки расстояний пора забыть, — говорил он. — Помните, какой далекой казалась нам в детстве Камчатка? А сегодня мы можем слетать без посадки из Москвы на Аляску часов за тридцать».

Наиболее подходящим самолетом Леваневский считал четырехмоторный «Н-209». На этой машине весной 1937 года мне довелось участвовать в полете на побитие международного рекорда; с пятитонным грузом самолет показал скорость более двухсот восьмидесяти километров в час.