Остановленный этой мыслью, Кастор вытащил из ящика стола мешочек от коричных палочек и двести монет переложил в него. Торг можно начать и с трехсот. Глядишь, и их хватит.

Зал заседаний гудел растревоженным ульем — сенат еще собирался. Обе трибуны — и левая, где располагались артефактники и куда направился дэр Авитус ван Сатор, и правая, трибуна стихийников, — выглядели как изъеденная молью шерстяная туника: среди синих мантий сенаторов частыми прорехами темнели пустующие деревянные кресла.

Напротив дверей, в конце прохода меж трибун, находились места Верховных Магов. Из девяти пока пришли двое: дэр Ампелиус Каладар — консул Магического Контроля, и дэр Дариус ван Тусен — консул министерства образования и он же ректор столичной академии. Авитус отвел от них взгляд, чтобы не выдать вспыхнувшую злость.

Отвечая на приветствия, он прошел к своему месту. К нему сразу всем своим грузным телом повернулся Бэкчус ван Ронц, и тут же как от камня, брошенного в воду, по воздуху разошлись волны тяжелого душного запаха пота.

— Ходят слухи, — одышливо пыхтя, сообщил ван Ронц, — что Верховный Совет уже принял решение и сегодняшнее голосование нужно лишь для его одобрения. Каково, а?

На его красном лице проступили капельки влаги, а подбородки мелко тряслись. Авитусу вспомнилось молочно-сливочное желе, которое так любит жена, и он подумал, что теперь не сможет видеть на столе эту дрожащую массу, а тем более как Селена будет отправлять ее в рот.

— Значит, одобрим, — сказал он и отвернулся, сделав вид, что разглаживает складки на мантии.

Ван Ронц возмущенно надулся, но от дальнейшего общения с ним избавил второй сосед. Привлекая внимание, дэр Монтий ван Дарр кашлянул в кулак и с озорной усмешкой, которая, не смотря на почтенный возраст, вполне отвечала его неугомонному и жизнерадостному характеру, произнес:

— Возможно, наш уважаемый ван Ронц прав по поводу Совета. Во всяком случае, посмотрите, кто сегодня выбран на роли конселарусов: уважаемые дэры Вэлиус и Галлус. Два самых горячих поклонника всяческих дебатов.

— Вы хотели сказать споров и криков во всю глотку, — проворчал Авитус.

Дэр Монтий звонко рассмеялся, а Авитус присмотрелся с сидящим на небольших возвышениях конселарусам. Те обменивались воинственными взглядами, словно готовились к дуэли, хотя задача их состояла, наоборот, в поддержании спокойствия. Они должны были активировать сферы тишины вокруг сенаторов, которые в пылу обсуждения переходили к ругательствам, оскорблениям или просто излишне шумели и не давали остальным говорить. Причем издавна сложилось так, что конселарус от артефактников следил за трибуной стихийников, а избранный от стихийников, наоборот, — за артефактниками.

— Да уж, эти устроят, — согласился Авитус. — Наверняка Верховные Маги рассчитывают, что мы не сможем прийти к согласию и в итоге примем всё, что они предложат.

Сенаторы прибывали, шум нарастал, и вскоре пустых мест не осталось. Подошли и остальные семеро членов Совета.

Заседание началось.

— … Зерна не хватает ни для предстоящего сева, ни на еду. Только вчера в Талиции громили продуктовые ряды!

— Эти торговцы сами виноваты — не стоило так задирать цены.

— Тогда что вы скажете насчет ситуации в Лумисе? Уже несколько дней чуть не с боем приходится прорываться через портал, потому что переселенцы запрудили всю площадь и требуют накормить их детей. По-вашему, они тоже сами виноваты?

— Ну так раздайте им еды! Или скажете, в ваших подвалах и мышам нечем поживиться? Это ведь ваши люди, дэр Валлий, летом сновали по деревням и чуть не на корню скупали зерно.

— Клевета!

Конселарусы с пологами тишины не торопились, и Авитус раздраженно подумал, что скоро достойнейшие сенаторы будут выглядеть, как свора собак, не поделивших кость.

Верховные Маги тоже не вмешивались, а Каладар так и вовсе не скрывал, что наслаждается происходящим. Еще бы! Он, безродный, взобрался на самую вершину, у подножия которой потрясают кулаками и кидаются друг на друга благородные ваны. Проклятый выскочка!

Поморщившись от звучавших у самого уха гневных воплей ван Ронца, Авитус склонился к дэру Монтию и громко, чтобы тот расслышал за криками, сказал:

— Вам не кажется, что пламя спора раздувают специально?

— Возможно… — легкомысленно откликнулся дэр Монтий. — Но в трудные времена неприглядные вещи и без того лезут наружу.