Волнение, с которым она шла сюда, исчезло, и вместо него в груди вспыхнули злость и желание противоречить.

Усевшись напротив хлебопека, Лера проследила, как он разливает исходящий паром отвар и решила не пить. Мало ли, вдруг подмешал какую-нибудь гадость, заставляющую на все соглашаться.

— Прошу, — дэр Кастор поставил чашку перед Лерой. — Бодрящий сбор из южных лесов. А это печенье из нашей пекарни, попробуйте.

Отвар пах элеутерококком. Лера сделала вид, что отпила, а к печенью не притронулась, хотя и выглядело оно соблазнительно: фигурное, тоненькое и золотистое — похоже на песочное. Лера такое любила.

— Спасибо, но печенье не буду, — сказала она и с видом святой простоты добавила: — Фигуру берегу.

Губы дэра Кастора дрогнули в едва уловимой насмешке, но комментировать это заявление он не стал и спросил:

— Как ваши успехи в учёбе?

— А что? — насторожилась Лера. В вопросе чудился подвох, будто хлебопек прикидывал, как скоро её вышвырнут за спасительные стены академии.

— Просто любопытно, справляетесь ли вы, имея настолько крошечный резерв.

Вероятно, желая смягчить последние слова, дэр Кастор обезоруживающе улыбнулся, и Лера успокоилась. И тоже улыбнулась в ответ. Широко так, от души. Чтоб уж во всей красе… А затем, глядя в застывшее лицо дэра Кастора, сказала:

— Говорят, любопытство кошку сгубило. Если это все, то я пойду.

— Подождите! — опомнился хлебопек. — Ну, что за молодежь? Все спешат куда-то…

Напялив образ ворчливого, но доброго дядюшки, он положил на стол мешочек, судя по тихому звяканью, с монетами, и сказал:

— Загляните, пожалуйста, лиа Вэлэри.

Взяв мешочек, Лера взвесила его на ладони. Тяжелый.

— Приятные ощущения, не так ли?

Покровительственные нотки в голосе дэра Кастора снова толкнули на дерзость.

— Очень приятные. — Лера еще раз качнула мешочек. — Таким кому-нибудь в голову зарядишь, мало не покажется.

Дэр Кастор нахмурился, видимо, не зная, как реагировать на такой ответ, и повторил:

— Загляните внутрь.

Внутри, как и ожидалось, были монеты. Правда Лера не предполагала, что все они будут золотыми, и чтобы удостовериться вытащила несколько на свет. Н-да, действительно, золотые.

— Здесь ровно триста монет. Убрать шрамы — примерно двести, я узнавал…

Лера ссыпала золото обратно в кошель.

— Простите, дэр Кастор, но мой ответ всё тот же. Условия в патенте я менять не буду даже за триста монет.

— А за пятьсот?

На столе появился второй мешочек. Вот же змей-искуситель! Разве можно так с бедной студенткой? Это ж целое состояние! Кстати, неизвестно, на сколько она «застрянет» в этом мире… Деньги бы не помешали…

— Да хоть за тысячу! — Лера все же оторвала взгляд от пузатых кошельков и, чтобы уж наверняка отсечь себе пути отступления, добавила: — Это дело принципа!

— Что еще за принцип?! — с плохо скрытым раздражением воскликнул дэр Кастор. — Отказаться от пяти сотен золотых! Ради чего?

Лера на секунду задумалась. Что же такое сказать, чтобы он отстал раз и навсегда?

— Может, ради свободы? — она вопросительно глянула на хлебопека.

Тот в ответ посмотрел на нее, как на дуру:

— Так деньги и делают нас свободными.

О! А вот с этим можно поспорить! Под нетерпеливым взглядом дэра Кастора Лера выбрала печеньку поподжаристей и, откусив, сказала:

— Мало денег — мы думаем, где их добыть, много — как не потерять. Где жить, как, с кем — все решают они! Еще и пожирают самое ценное, что есть у человека — время. Работа, работа… Целыми днями, некогда остановиться и посмотреть вокруг… Не-ет, деньги, наоборот, забирают свободу.

Шокированный вид дэра Кастора был весьма приятен, и Лера радостно подытожила:

— Свободен тот, у кого нечего отнять!

Дэр Кастор молчал. Нехорошо так молчал. И смотрел тоже нехорошо… Чтобы заполнить паузу, Лера захрустела печеньем. В тишине звук получился слишком вызывающим, и дэр Кастор холодно прищурился:

— Но ведь отнять можно не только деньги.

Печенье комом стало в горле. Лера глотнула элеутерококка и, откашлявшись, сипло спросила:

— Вы мне угрожаете?

— Я лишь уточняю… Кстати, вы же говорили не всерьез? Уж извините, но я сомневаюсь, что вы искренне мечтаете о такой… свободе.

— Ну, возможно, я чуть покривила душой, — честно призналась Лера. — Очень хотелось возразить вам.

— Понимаю, — медленно кивнул дэр Кастор. — Нет такого дела, в котором не затеяла бы спор женщина.