Ной шагнул вперед и протянул руку, но я отпрянула.

— Не трогай меня. Не прикасайся ко мне, мать твою, — процедила я сквозь стиснутые зубы. Мое тело слишком жаждало его прикосновений, а я была чертовски слаба сейчас. Мне нужно было отойти от него, и я бросилась к двери, обхватив пальцами дверную ручку. Но как только дверь открылась, я почувствовала, что Ной, стоя у меня за спиной, протянул руку и захлопнул ее.

С губ сорвался всхлип, я закрыла глаза, его запах наполнил воздух вокруг меня. Сердце забилось невероятно быстро, и я боялась, что он может это услышать.

— Сиенна, — прошептал Ной так чертовски тихо, что это походило на мольбу или молитву. Я чувствовала, как он прижимается лицом к моим волосам, и слышала, как он глубоко вздыхает. — Боже, как я скучал по тебе…

Такие прекрасные гребаные слова. Если бы только они не были омрачены предательством и моим кровоточащим сердцем.

Он придвинулся ко мне сзади и положил вторую ладонь на дверь, тем самым, прижав меня к себе.

— Я знаю, что не имею никакого долбаного права говорить это, но я все равно собираюсь это сказать.

Он прислонился лбом к моему затылку, его дыхание струилось по моим волосам.

— Не проходило ни одного проклятого дня, чтобы мне не приходилось останавливать себя от возвращения к тебе. Днем и ночью я думал только о тебе. Ты, черт возьми, преследовала меня, Сиенна, и воспоминания сводили меня с ума. — Последние слова Ной произнес так, словно они разозлили его. — Я был в аду без тебя.

Я с трудом сглотнула. Каждое его слово глубоко вонзалось в мое сердце, разрывая его на части, кромсая мои внутренности. Я больше не могла этого выносить. Из меня вырвалось рыдание, сопровождаемое потоком слез, которые я сдерживала. Я не могла остановить это. Я разрыдалась безудержно, боль глубоко в животе усилилась и поднялась к груди, пока не парализовала меня. Она поглощала меня и просачивалась сквозь вены, я была уверена, что умру.

— Ты ушел! — закричала я, хлопнув ладонью по деревянной двери. — Ты, на хрен, ушел!

— Я знаю, — пробормотал он, прижимая меня к своей груди, когда я наклонилась вперед, не в силах справиться с болью.

Я так хотела, чтобы она прошла. Мне хотелось вскрыть себе грудь и вырвать ее оттуда, чтобы я, черт возьми, могла просто дышать.

— Мне так чертовски жаль, — пробормотал Ной мне на ухо. Мои рыдания все еще бушевали, как ураган. — Мне очень жаль, малышка.

— Нет! — выкрикнула я, вырываясь из его объятий и пятясь назад. — Ты не имеешь права извиняться. Ты бросил меня, когда я нуждалась в тебе больше всего. Ты просто, мать твою, ушел, и все, что ты оставил, — это долбаное письмо. Ты разбил мое гребаное сердце. Я никогда не прощу тебя, Ной, — рыдала я. — Ты слышишь меня? Никогда!

Мое зрение затуманилось от слез, и Ной выругался, ударив ногой по полу.

— Черт побери!

Я сделала глубокий вдох. Душераздирающая агония перешла в гнев, а мои слезы из жидкой печали превратились в жгучую ярость. Я расправила плечи, вытирая слезы.

— Я ненавижу тебя, Ной Александер, — шмыгнула носом я. — Я так сильно тебя ненавижу, что даже не могу на тебя смотреть.

Повернувшись ко мне лицом, он широко раскинул руки.

— Я заслужил это, — прорычал Ной. — Твой гнев. Твою ненависть. Я, блядь, заслужил это. А вот чего я не заслужил, — прорычал он, — так это твоих слез. Я не заслуживаю твоих слез, Сиенна. Я не могу видеть тебя такой из-за того, что я сделал. — Ной ударил себя кулаком в грудь, выражение его лица стало ожесточенным.

Он сжал губы и повернулся ко мне спиной, опустив голову и учащенно дыша.

— Я причинил тебе боль. Я не могу этого изменить. Я ничего не могу сделать, чтобы искупить вину за то, что покинул от тебя.

Наконец Ной снова повернулся ко мне лицом, и у меня перехватило дыхание, когда я посмотрела в его глаза. Я первый раз видела, что голубой оттенок его глаз был настолько ярким, он усиливался отблеском его печали.

Ной вздохнул.

— Я думал, что защищаю тебя.

— Защищаешь меня от чего? — Я плотнее запахнула пальто, как будто оно могло защитить меня от него и скрыть мою уязвимость.

— От моих прошлых ошибок, — просто ответил Ной. Он начал расхаживать по комнате, прежде чем сесть на позолоченный диван во французском стиле. Он сжал ладони в кулаки, взгляд его был отсутствующим.

— Я облажался.

— Как? — дрогнувшим голосом спросила я.

— Я влюбился в девушку.

Наши взгляды встретились. Воздух между нами превратился в осязаемую нить, которая могла оборваться в любой момент.

— Я влюбился в тебя, Сиенна.

— Боже мой, Ной, — всхлипнула я, запрокидывая голову и глядя в потолок, борясь с новым потоком слез, который грозил прорваться наружу. — Не говори так.

— Это правда.

— Мне все равно, — прикусила я губу, чувствуя себя более уязвимой, чем когда-либо, будто моя душа была открыта нараспашку прямо перед ним. — Мне все равно, правда это или нет. Не говори этого, потому что это чертовски больно.

Наши взгляды снова встретились, воздух между нами сгустился и был пропитан прошлыми сожалениями и разбитыми сердцами.

— Я пытался, Сиенна. Я, черт возьми, старался не приближаться к тебе, потому что знал, что они никогда не остановятся.