Другие бойцы Железного Рассвета и Непобедимых тоже поддаются безумию — кто-то падает на колени, закрывая голову руками, кто-то с криками отступает, а двое и вовсе набрасываются друг на друга, приняв союзника за чудовище из своих кошмаров. Тени вокруг них словно оживают, принимая очертания их самых потаённых страхов.

Шелкопряд движется среди этого хаоса, как акула в кровавой воде — его силуэт то появляется, то растворяется во тьме, а с каждым новым всплеском ужаса его удары становятся всё мощнее и точнее, а его клинок легко находит дыры в чужое обороне.

Драгана тем временем поднимается, отряхиваясь от крошева бетона. Похоже, она больше зла, чем ранена.

Где-то над головой со свистом проносится рой мелких ракет — похоже, один из кланов решил сравнять фабрику с землёй. ИскИн звездолётов тоже вошёл во вкус и теперь косит вражеские ряды очередями из турелей. Древние машины войны пробуждаются одна за другой, выплёвывая боевых ботов.

Звон скрещённых клинков, грохот взрывов, утробный рык мехов — всё сливается в чудовищную какофонию. Сквозь затянувший зал дым то и дело мелькают вспышки кинетических щитов и всполохи сверхспособностей.

Вокруг нас кипит безумное сражение. Цеха превращаются в месиво из покорёженного металла, бетонного крошева и обугленной плоти. Боевые мехи и роботы штурмуют коридоры и галереи, беспощадно утюжа всё на своём пути.

Азартный оскал бежит по моему лицу, когда я вновь вскидываю револьверы. Это чистой воды самоубийство. Нас слишком мало — у противника подавляющее численное преимущество, но это именно то, ради чего стоит жить.

Тем временем обстановка в ангаре все больше напоминает ад. Древние защитные системы работают в полную силу, превращая некогда просторный и величественный зал в месиво из тел, обломков и взрывов. Воздух трещит от статики и перегрева плазмы. А запашок тут теперь ничуть не лучше, чем на поверхности

Наш маленький островок безопасности то и дело сотрясают удары шальных снарядов и рикошеты. Тай не жалея сил, укрепляет ледяной купол. Я и сам подключаюсь, нагнетая ветер, чтобы сдуть летящие в нас обломки.

И всё же мы держимся. С натугой, на пределе, но держимся. Сила древних механизмов, дремавших тут тысячи лет, воистину чудовищна. Они без разбору кошмарят всех, у кого нет наших сигнатур, спасибо Деворе.

— Сколько там ещё до расконсервации, Бекка? — спрашиваю я в перерыве между очередями.

— Семьдесят секунд! — отзывается она, и в её голосе слышна неприкрытая тревога.

Земля вновь содрогается от чудовищных ударов, но они не желают прекращаться. Вновь и вновь звучат взрывы. Стены завода вздрагивают, с потолка сыплется крошево бетона и искорёженный металл. Снаряды проламывают перекрытия, словно картонные, вздымая фонтаны осколков и пыли. Похоже, в дело вступили боги войны — артиллерия.

— Ваалис! — кричу я, стряхивая со шлема строительный мусор. — Разберись с ними, пока от ангара ещё что-то осталось.

Воздух вокруг него идёт рябью, словно от невыносимого жара. А потом прямо в пустоте возникают разрывы, будто в ткани мироздания проделали дыры гигантские когти. Через них видны силуэты артиллерийских орудий и мельтешащие фигурки канониров.

Осьминожка открывает всё новые и новые проходы к артиллерийским позициям противника. Пользуясь возможность, я запускаю на ту сторону цепную молнию.

Тай, наблюдающий за этим со стороны, понимает намёк с полуслова. Вскинув руки, он призывает свою стихию. Воздух вокруг нас становится влажным и холодным, а через мгновение посреди позиций врагов начинает закручиваться Бездонный водоворот.

Температура вокруг ощутимо падает, а с ресниц срываются мельчайшие льдинки. С той стороны порталов доносятся отчаянные крики вперемешку с лязгом покорёженного металла. Представляю, каково это — когда на тебя обрушиваются ревущие водяной смерч, всасывающий в себя расчёты и исходящий паром от раскалённых стволов.

Несколько мгновений спустя канонада прекращается. То ли Таю удалось вывести из строя большую часть орудий, то ли наши противники просто сообразили, что лупить по собственным позициям — не лучшая затея. В любом случае — передышка.

— Славная работа! — выдыхаю я.

Перекрывая невообразимый шум боя, раздаётся звук лопающейся струны. Ужасный и такой хорошо знакомый мне звук, от которого на руках встают волоски. Я прекрасно помню, что произошло следом в Ново-Симбирске.

Аркановая аномалия.

Сияющие разряды энергии бьют в воздухе, переплетаясь, словно торнадо. Их ядро — зарождающаяся пульсирующая линза, в глубине которой клубится алая энергия.

Вся фабрика вздрагивает, точно раненое животное. Металлические конструкции начинают стонать и скрипеть, некоторые из них не выдерживают напряжения и обрушиваются с грохотом, погребая под собой бойцов. Большой кусок пространства над нашими головами накрывает мерцающая пелена.