Остальные соратники постепенно подтягиваются к нам, стряхивая с одежды копоть, пыль и ошмётки плоти. На лицах — усталость и растерянность. Тяжелее всего то, что я пока не знаю, как их приободрить. Врать — не мой стиль.

Ваалис задумчиво смотрит на дымящиеся руины:

— Что будем делать дальше, Егерь? Без звездолётов у нас нет шанса добраться до цели.

— Куда нам теперь? — тихо спрашивает Драгана.

Все выжидающе смотрят на меня, словно я долбаный экстрасенс, скрещённый с Александром Македонским.

— Ты наш лидер, Егерь, — мягко произносит Девора.

— Ты всегда находишь выход, брат, — добавляет Тай, с теплом хлопнув меня по плечу. — Война не окончена до тех пор, пока ты не решил сдаться. Я всё ещё в игре. А ты?

Пять пар глаз внимательно смотрят на меня, ожидая ответа.

Я прикрываю глаза и медленно выдыхаю. В памяти всплывают недавние события — Полигон, разговор с Эриндором, Увриксиар, беседа с ВечноЦветом.

Мы в шаге от чего-то грандиозного. События ускоряются, закручиваясь в тугую спираль. Словно сама жизнь несётся вскачь, и поводья от неё в руках безумца.

Тай прав. Партия ещё не окончена.

Проведя ладонь по визору шлема, ухмыляюсь и расправляю плечи. Решительно поднимаюсь, обводя спутников тяжёлым взглядом:

— А медведи срут в лесу?

— Другое тело, — замечает Шелкопряд.

— Выкрутимся. Не впервой, сами знаете. Я найду способ.

Драгана слегка сжимает мою ладонь, едва заметно кивая. В её глазах — безграничное доверие и стальная решимость.

— И каков наш план? — деловито интересуется Ваалис.

Я криво усмехаюсь:

— Я работаю над этим.

Напряжение чуть спадает. Даже Осьминожка будто немного расслабляется, хотя по его инопланетной физиономии трудно что-то понять.

Кто-то сдавленно хмыкает, кто-то качает головой, но я вижу — их отпускает. Самую малость, но и то хлеб.

— Ладно, пора домой, — командую, направляясь к краю воронки. — Здесь ловить больше нечего. Ваалис, организуй портал до ближайшего Телепортариума.

* * *

Я сижу в своих апартаментах на Нексусе, окружённый ближайшими соратниками.

Все погружены в свои невесёлые мысли. Тай задумчиво цедит бессменное пиво из металлической банки, Шелкопряд безотчётно вертит в пальцах метательный нож. Ваалис застыл в углу, скрестив руки на груди, и кажется высеченным из камня. Одна лишь Девора продолжает что-то искать в своём Трансивере, но, судя по её хмурому виду, особых успехов не достигает.

Драгана придвигается ближе и кладёт голову мне на плечо. От её близости на душе теплеет.

— Ну что, соколы, есть какие-нибудь идеи? — наконец подаю я голос, нарушая тишину.

Шелкопряд вскидывает на меня глаза и пожимает плечами:

— Да какие тут могут быть идеи? Мы в тупике. Без звездолётов с Атарии не выбраться, а других способов попасть на ту планету попросту нет.

— А что если, — оживляется вдруг Ваалис, — построить свой корабль. С той же технологией червоточин.

Девора вздыхает, не отрываясь от занятия:

— Без чертежей и схем аматерианцев это невозможно, но чертежи у меня есть. Успела скачать. Проблема в том, что сейчас физически отсутствует нужное производство, а его создание с нуля займёт годы.

— А как насчёт того, чтобы найти ещё один корабль? — предлагает Шелкопряд.

Я качаю головой:

— Если бы они существовали, Эриндор не посылал бы нас за уникальной иголкой в дерьмовом стоге сена. Ты сам видел, что произошло после расконсервации. Все звездолёты либо уничтожены, либо находятся на прицеле Сопряжения.

Снова повисает тишина, нарушаемая лишь тихим гулом за окном. Каждый погружается в свои мысли, пытаясь отыскать выход из тупика. Атмосфера уныния сгущается с каждой секундой.

Внезапно дверь отъезжает в сторону, и на пороге возникает до боли знакомая фигура — Владимир Романов собственной персоной. Он дружелюбно кивает мне и моим соратникам, оставляя телохранителей за дверью. Те косятся на нас с опаской, но спорить не смеют.

— Как жизнь представительская? — приветствую его я, поднимаясь навстречу и пожимая руку.

Бывший монарх слегка улыбается, но глаза его остаются серьёзными.

— Боюсь, не радует. На светских приёмах всё меньше шампанского и всё больше разговоров о войне. Я пришёл поделиться новостями. И, смею заметить, не самыми приятными.