[1] Художник — Alex Gallucci.

Глава 32

Так вот почему Горгона не верила в победу, когда мы впервые столкнулись с этим монстром. Ведь даже решающая способность Стрелков Гилеада, призванная уравнять шансы в любом бою, оказалась бесполезна против него.

— Это ведь Кар’Танар нанял тебя тогда? Чтобы устранить того китайца-Нуллификатора? — спрашиваю я, лихорадочно прокручивая в голове варианты.

Наёмник щурится. На его губах играет снисходительная ухмылка.

— Ты же знаешь, что конфиденциальность моих клиентов превыше всего, — тянет он. — Да и потом, эта информация тебе ни к чему. Ты не заберёшь её с собой на тот свет.

Он не подтверждает, но и не отрицает. И где-то в глубине души я чувствую, что прав. Слишком уж всё сходится. Но обдумать, зачем Императору избавляться от безобидного старика, мне не дают.

— Неважно, — обрывает мои размышления Креллик. — Сейчас я сотру тебя в пыль на глазах у этого юнца. Пусть увидит, что его кумир ничего из себя не представляет. Он совершенное ничтожество.

Две вещи происходят одновременно.

Срабатывает Спурт.

И в следующий миг меня накрывает волной агонии. Аура Зверобоя обрушивается на моё тело безжалостным прибоем, начиная разрушать само моё естество. Кожа распадается, обнажая плоть, мышцы расслаиваются на волокна, кости крошатся в пыль. Боль зашкаливает, выжигая все остальные чувства.

В отдалении, будто сквозь подушку, слышу яростный крик Гидеона. Краем глаза замечаю вспышку пламени — он пытается контратаковать, но огонь распадается, не долетая до цели. Я лишь надеюсь, что Мэтт не сунется ближе. Не хватало ещё, чтобы погиб по глупости из-за меня.

Судорожно ищу выход, цепляюсь за соломинки. И одна безумная идея всё же приходит на ум. Активирую Пиковый потенциал, вкладывая в параметр Регенерации всё, что есть. В последний момент срабатывает Эфемерное просветление, вознося Пиковый потенциал на немыслимую высоту. Странно, ведь он уже достиг ступени S. Неужели возможно улучшить его ещё сильнее?

Поразительно, но… это работает.

Моя регенерация ускоряется настолько, что едва не обгоняет губительное поле. Тело восстанавливается практически с той же скоростью, с какой распадается на атомы. Боль никуда не уходит, но я хотя бы перестаю превращаться в кровавое месиво на глазах врага.

Правда, одежда под доспехами не выдерживает. Она исчезает в считанные секунды, оставляя меня практически обнажённым. Кое-как держатся лишь абсолютные доспехи и оружие, доказывая свою запредельную прочность. Невольно восхищаюсь талантом Импреля и Ариканта — создать нечто, способное противостоять силе энтропии. Но даже их изделия постепенно уступают напору ауры, медленно истончаясь.

Креллик застывает, глядя на меня своими чёрными немигающими глазами. Что-то похожее на изумление мелькает на его бледном лице.

— Невозможно, — цедит он сквозь зубы, и впервые в его голосе сквозит неуверенность. — Никто не выживал в моей ауре дольше секунды. Никто.

— Не переживай, — хриплю я, — сегодня тебе уготовано много чудесных открытий. Последним из них будет мой кулак у тебя в глотке.

Сцепив зубы, я иду в атаку. Револьверы взрываются гроздью выстрелов, но плазменные сгустки превращаются в ничто, не долетая до врага. Квантовый выстрел, Триединый залп, Струны пустоты, удары электричеством от Аэрокинеза — всё это распадается без следа.

Зверобой даже не уворачивается, ему нет нужды. Каждый смертоносный гостинец исчезает задолго до того, как коснётся его мертвенно-могильной плоти.

Обычное оружие бесполезно, это уже очевидно.

— Гидеон, держись подальше! — кричу я, не оборачиваясь.

Нужно удержать фокус Зверобоя на себе. Не дать ему переключиться на Мэтта.

Остаётся одно. Задействую Выстрел душелова, который не имеет материального проявления, и впервые за весь бой мне удаётся достать ублюдка. Бесплотный сгусток прошивает его грудную клетку и…

Креллик отшатывается, утирая выступившую на губах кровь. На его лице мелькает неподдельный страх. Видимо, он привык считать себя неуязвимым. Что ж, пора развеять этот миф.

Бутон и Колючка изрыгают шквал Выстрелов душелова.

Однако Зверобой быстро приходит в себя. И у него тоже заготовлены сюрпризы.

Убийца стремительно смещается по коридору, и на моих глазах начинает творится нечто гротескное. Его тело будто расслаивается изнутри, словно змея, сбрасывающая кожу за долю секунды. Только вместо кожи он оставляет позади себя полную копию — плоть, кровь, доспехи, и даже чёрный балахон. Сам же Креллик «вытекает» вперёд, его новая оболочка мгновенно затвердевает. Процесс выглядит настолько противоестественно, что к горлу подкатывает тошнота.