Тепло его ладони было… приятным. Я чувствовала его даже сквозь ткань платья, и, кажется, на моих щеках вспыхнул румянец. И сердце вновь понеслось вскачь. Вот что за напасть? Почему я так остро на него реагирую? Ведь должна, как минимум, сердиться на него за устроенный маскарад. Я же, напротив, обрадовалась, что он был Саймоном. Звучит дико и странно, но уж как есть.

Вот тут, глядя на то, как мужчина меня обнимает, идеальная маска на мгновение слетела и я увидела такую ненависть в глазах матери, что вздрогнула. И сильнее прижала к себе Аделию, пытаясь защитить её сама не знаю от чего. Хэмлин же в свою очередь, почувствовав моё напряжение, шепнул едва слышно:

– Всё хорошо.

Хорошо… Наверное.

– Если вы не верите, что с вашей дочерью всё хорошо, то можете остаться в поместье и убедиться в этом лично.

Судя по удовольствию, что мелькнуло на некрасивом женском лице, именно этого она и добивалась. И я не знаю, насколько предложение Хэмлина оправдано… Впрочем, не мне с ним спорить.

Дальше были отданы приказы, чтобы прислуга приготовила для матушки комнату. Чтобы принесли её вещи, которых, вот чудо, оказалось целых два чемоданы. Довольно увесистых, словно она собиралась прожить здесь, как минимум, месяц, а может и того дольше.

Я смотрела на разворачивающееся представление и не могла понять, откуда в людях столько жадности и глупости, а ещё желания унизить каждого, кто занимал положение чуть ниже их.

Маргарет позволяла себе отвешивать такие словесные оплеухи бедным Лили и Кетти, что я в итоге не выдержала. Подошла и встала возле девушек, желая хоть как-то оградить их от этой мегеры:

– Матушка, в нашем доме не принято ТАК обращаться с прислугой, – я особо выделила «так», в надежде, что она поймёт, но женщина сморщила крючковатый нос и отмахнулась.

– Ах, брось, дорогая, не стоит водить дружбу с прислугой. Это шваль понимает лишь язык силы, добра же не помнит и при любом удобном случае норовит предать хозяев. Будь выше этого нового веяния – равноправия. Помни, чему маменька тебя учила.

Каждое слово – словно глоток мутной воды, что вызывает тошноту. Кажется, даже в воздухе появился противный запах тухлятины. И я скривилась, а после жестом отправила девушек из комнаты. Те были только рады сбежать. Когда же мы остались в гостиной лишь вместе с парочкой охранников, я подошла к матушке ближе и тихо, так, чтобы меня услышала только она, произнесла:

– Ваши заветы, матушка, конечно же, неоспоримы, но будьте добры, воздержитесь от оскорблений прислуги в моём доме.

Маргарет улыбнулась холодной улыбкой и наклонилась ко мне ближе, чтобы прошептать:

– Ты бы не забывалась, деточка моя. Помни, кто помог тебе, чтобы ты смогла назвать этот дом «своим».

Её глаза сияли злостью и превосходством. Она сама ещё не определилась, чего именно в ней больше, по отношению ко мне – зависти, или же желания больнее уколоть.

– Я помню, – вернула ей такую же улыбку и дала самой себе обещание, обязательно сегодня вечером поговорить с Хэмлином. Пусть рассказывает обо всём, что эта гадкая женщина сотворила со своей дочерью.

Маргарет хотела добавить что-то ещё, но нас прервал кто-то из охранников. Мужчина в возрасте тоном, который вроде бы и был вежливым, но при этом не оставлял возможности для споров, произнёс:

– Госпожа, вам приготовили ванну. Будьте добры, пройдите в свою комнату.

Маменька было состроила строгое лицо, чтобы и его отчитать, но… Как-то вдруг сникла и быстренько сбежала от меня, оставив, наконец-то, одну. Почти одну.

Детей увёл Вегарт ещё в тот момент, когда Маргарет вздумала ругаться на всех, кто попадался под её руку. Аделия же осталась здесь и ходила за мной хвостиком, а вот Хэмлин снова куда-то пропал. И вот стоило только вспомнить о нём, как он тут же вошёл к гостиную. Почему-то его щека была красной, словно его кто-то… ударил?

– Что произошло? – спросила и нахмурилась. Неужели маменька успела отходить его? Вроде бы нет, не было слышно её истеричного голоса…

Пояснение оказалось фееричным:

– Вистера проснулась, – пожал плечами и усмехнулся. – Ханс был прав – у старушки столько сил, что не каждый мужчина может похвастаться.

– Может быть, мне стоит пойти к ней и поговорить?

Хотя, я не очень представляла, какие аргументы окажутся для неё достаточно вескими. Честно признаться, я и сама с удовольствием бы сбежала в приют отсюда, потому что с каждой минутой обстановка в этом доме становилась всё напряжённее. И, опять же, я не доверяла директору приюта, хотелось лично убедиться, что у ребят всё хорошо, что они сыты и с ними обращаются, как с детьми.

– Не нужно, – Хэмлин подошёл ко мне, потрепал совершенно не сопротивляющуюся Аделию по голове, и тихо добавил: – О чём Маргарет говорила с тобой сейчас?

– Ни о чём особенном, – пришёл мой черёд отмахиваться от его вопроса, потому что он не был важным. – Лучше скажи мне, зачем ты позволил ей остаться здесь?

– Так будет проще понять, на что они рассчитывают, – признался муженёк, и я не удержалась, возвела глаза к потолку.

– Хэмлин, ты знаешь о том, что слишком самонадеян? Это… небезопасно. Тем более в доме дети, и я не хочу рисковать ими, даже ради того, чтобы ты понял, что именно затевает эта неприятная женщина. Может быть, лучше отправить её обратно? – моя просьба была глупой и я сама понимала всю её бессмысленность, но не смогла удержаться, чтобы не попросить его об этом.