– Дык, это, – мужик почесал лысину, провёл лапищей по шее. – Госпожа, я никак в толк не возьму, что вам с этого мальчишки? Я же заплатил за него, всё по-честному.

Зак молчал, но я видела, что в его ясных глазах разгорается злость. Вот только совсем не ожидала, что вместо того, чтобы как-то вступиться за Алекса, он подойдёт ко мне и возьмёт под руку:

– Идёмте, госпожа, он в своём праве.

В своём праве? В своём праве?! Они тут что, все сумасшедшие?

– Мистер Брайт, – произнесла строго, пытаясь вырвать свою руку из его цепких пальцев. – Вы не понимаете…

– Идёмте, идёмте, – настойчивее повторил парень, увлекая меня к лестнице.

Боров молчал, а мальчишка… Его взгляд мне будет сниться…

Не знаю почему, но я позволила себя увести. Сначала мы спустились на первый этаж, который всё так же был пуст, а потом вовсе вышли на улице.

Наконец, я смогла произнести:

– Вы ничего не сделаете? Просто оставите всё… так?

– Что оставлю? – неожиданно со злостью выплюнул Зак. – Он купил его, Алекс его собственность, и я ничего не могу с этим сделать.

На мгновение я лишилась дара речи, а после дёрнулась в сторону и, неожиданно для самой себя, влепила парню звонкую пощёчину.

– Человек не может быть чьей-то собственностью.

Зак сжал губы в тонкую линию, а потом спрятал руки в карманах и отвернулся.

– Вы выросли в достатке, госпожа Аннет, вам не понять, как живут бедняки. Это обычная практика, детей часто продают в услужение, и хозяева вправе наказывать их так, как считают нужным.

Было в его словах что-то такое, что вмиг растворило мою горячность. Зак говорил так, будто сам через это прошёл. Единственное, в чём он был не прав, так это в том, что я якобы не понимала, каково это, выживать. После смерти отца мать начала пить, сначала понемногу, боялась всё же, время такое было, а потом… Потом у меня появился отчим, и вот он никогда не брезговал пройтись ремнём по спине. Дело всё это прошлое, я даже уверена была, что позабыла, стёрла эти воспоминания, ан нет. Алекс, смиренно ожидавший наказания и не пытающийся хоть как-то защититься пробудил то, что я давно похоронила глубоко в душе. Теперь вот Зак…

– Но мы же можем что-то сделать? – спросила тихо.

– Только если выкупить его, – бросил парень, так и не посмотрев на меня.

Выкупить. А денег-то у меня и нет. Хотя я бы отдала всё, чтобы спасти этого ребёнка. Мысль пришла внезапно. Сорвалась с места со словами:

– Я сейчас.

Найти главного охранника оказалось не сложно, а вот добиться от него желаемого – ещё той непосильной задачей.

– Госпожа, я всего лишь должен доставить вас до поместья, – кажется, в сотый раз повторил Саймот, так звали мужчину, как я выяснила во время нашей совсем недружелюбной беседы.

Его непрошибаемость меня злила. И я не знала, как донести до него простую истину – ребёнка нужно спасти. Нет, видимо, кроме меня никто ничего страшного в этой скверной ситуации не видел, я же… Да я всю жизнь посвятила детям! И вот так отвернуться от чужой беды? Ни за что!

– Хотите сказать, мой супруг не выделил вам никаких средств на непредвиденные расходы? – сощурилась, пытаясь отыскать в каменном выражении лица хоть толику сочувствия. Хорошо, пусть не сочувствия, так хоть какую-нибудь эмоцию! Саймон был скуп на слова и вид имел настолько равнодушный, что у меня закралась мысль, будто он попросту надо мною издевается.

– Я охранник, и мне заплатили лишь за то…

– Да-да, чтобы вы доставили меня до места, – отмахнулась нетерпеливо. – Но вы из рук вон плохо справляетесь со своими обязанностями, – не сдержалась и повысила голос.

– С чего вы это взяли? – надо же, обидно ему стало? Замечательно, это уже хоть что-то.

– А с того, что карета перевернулась, и меня ударил хозяин постоялого двора, это уже мало походит на то, что вы доставите меня до места в целости и сохранности.

Мужчина усмехнулся, опять скупо:

– Будем честны – в том, что карета перевернулась, виноват возница, а про хозяина постоялого двора и говорить нечего, ударить он хотел не вас.

– Да, а ребёнка! Маленького мальчика, за которого и заступиться некому! Неужели вы не понимаете? – от бессилия мне хотелось топать ногами и кричать. А ещё наплевать на всё и забрать Алекса с собой. Давно я такой горячности не ощущала.

– Госпожа Аннет, – терпеливо повторил Саймон. – Я понимаю, что вам жаль мальчика, но я не могу вам ничем помочь. Если хотите, можете написать супругу, он, я уверен, не откажет своей жене в такой благородной просьбе.

Выражение его лица оставалось бесстрастным, но я точно знала, что последними словами он явно хотел меня задеть. Не получилось. По крайней мере, внешне я не показала своих эмоций.

– И сколько будет идти письмо? – уточнила нарочито спокойно, хотя внутри всё так и клокотало от злости.

Мужчина сделал вид, что задумался:

– Дня два, думаю, – выдал, наконец-то.

– Два дня? – вновь не сдержалась и повысила голос. – Мы ехали сюда от силы часов пять, почему письмо будет идти так долго?!