Я прислонилась к стене и жадно рассматривала идеалистическую картину. Он и девочка… Они смотрелись гармонично. По-настоящему.

Сколько раз я мечтала, что у меня тоже будет семья? Что я с работы буду приходить не в пустую квартиру, а туда, где меня ждут? Представляла, фантазировала, а потом плакала, прикусив кулаки, чтобы наружу не прорвался ни единый всхлип. Нет, конечно всем кумушкам, которые весьма бесцеремонно задавали вопросы о том, когда же я уже выйду замуж, отвечала, что никогда-то не думала ни о муже, ни о собственных детях. Мол, мне и на работе кутерьмы хватает, но ведь это было ложью. Идеальным обманом, лишь бы заткнуть злословящих соседок и коллег.

Сейчас же сказка оживала и от этого было невероятно страшно, а ещё, где-то в глубине души, бился, пытаясь вырваться к солнцу, росток надежды. Будто бы всё это могло стать моей реальности. Именно моей, а не прошлой хозяйки тела.

Чтобы не мешать, а тихонько подошла к креслу и опустилась в него. И под чарующий голос Хэмлина я, кажется, задремала. Сказался слишком напряжённый день.

Разбудил меня тихий шёпот:

– Анна, пойдём, тебе нужно отдохнуть.

Резко открыла глаза и встретилась с внимательным мужским взглядом. Он смотрел так, будто бы читал меня, как открытую книгу, будто бы знал о самых запретных мечтах, что жили во мне.

Оторвавшись, посмотрела на кровать Аделии. Девочка мирно спала, укрывшись одеялом. Свет был приглушён, да и Хэмлин сам выглядел так, будто бы уже собрался улечься – на смену строгим брюкам пришли широкие пижамные штаны и рубашка была другой, более просторной. Нет, я понимала, что день был долгим, но, если мы не поговорим сейчас, то разговор вновь отложится, а откладывать нам его уже совсем некуда.

– Хэмлин, нам очень нужно поговорить, – выдохнула, вновь заглянув ему в глаза.

Расслабленность тут же пропала с его лица. Он напрягся, зажмурился на мгновение, а потом спросил:

– Ты уверена?

О, да…

– Уверена. Я хочу уже знать всё о том, во что вляпалась настоящая Аннэт. От начала и до конца.

Хэмлин молчал с минуту, потом произнёс каким-то неживым голосом:

– Хорошо, если ты этого хочешь, то поговорим. Только давай пройдём в кабинет, чтобы не разбудить Аделию.

Конечно же, я с ним согласилась.

Дверь в кабинет находилась рядом со шкафом. И если бы Хэмлин не указал на неё, я бы и не заметила даже – она сливалась с остальной частью стены, что цветом, что фактурой.

В кабинете же было неожиданно светло, настолько, что мне пришлось зажмуриться, а когда я вновь открыла глаза, то свет уже был приглушен.

Муж первым подошёл к креслу и указал на то, что стояло рядом:

– Присаживайся, разговор будет долгим.

Мне не нравился ни его упаднический настрой, ни безжизненный голос, но останавливаться и отказываться от возможности узнать обо всём, было бы глупо. Уж лучше сейчас разрубить этот узел, чем продолжать носить груз на своих плечах.

Пока он не начал, я решила обозначить свою позицию:

– Хэмлин, я хочу, чтобы ты знал, – произнесла торопливо, боясь, что он не позволит мне договорить. Но мужчина замер и прикрыл глаза, давая понять, что слушает. – Так вот, я хочу, чтобы ты знал – мне не важно, что произошло между тобой и Аннэт. Нет, не так, – нахмурилась и покачала головой, – Это важно, конечно, но я не верю тому, что сказала Маргарет. У произошедшего должно быть другое объяснение.

Ну, вот, я сказала это. Если я не совсем поглупела, то из обрывочного рассказа Аннэт и Хэмлина, а ещё сегодняшней фразы про насильника, я сделала некоторые выводы. Они хотели вынудить его женится на Аннэт, при этом лишение чести против воли – аргумент, от которого не отмоешься. Либо женитьба, либо каторга. Выбор не так уж велик.

Мы столкнулись взглядами. В моей не было и грамма сомнения, он же… Мне казалось, что в его глазах так и полыхает чувство вины.

– Она, – начал он хрипло, потом прокашлялся и продолжил: – Она тебе что-то рассказала?

– Я хочу услышать обо всём от тебя, – ответила уклончиво.

Хэмлин откинулся на спинку кресла и выдохнул сквозь зубы. Готовился, как к прыжку с парашютом. А когда начал рассказ, голос его был тих и надломлен.

Он говорил сухо, лишь факты, но… какие! У меня по спине не прекращали прогуливаться мурашки, а в голове попусту не укладывалось, что ради денег или же власти, можно пойти на подобное!

Хэмлина было жаль, но и Аннэт я не могла винить. Прочувствовав на себе то, как она цепенеет в присутствии матери, понимала, что иначе девочка не могла поступить. Нет, наверное, наберись она смелости и попроси того же Хэмлина о помощи, может быть и не случилось бы этого, но… Она забитая девочка, уверенная, что власть Маргарет над ней безгранична, наверняка верящая, опять с подачи матери, что никому-то нет дела до проблем глупой простушки. Что, в сущности, не было ложью. Время, нравы, ситуация, в которой Аннэт оказалась. Словом, от рассказа было гадко.