С другой стороны, у нынешних подлодок есть большое преимущество перед их предшественницами времен Первой мировой — это система выпуска торпеды без всплеска, при котором не остается никаких пузырей, а кроме того, радиокоммуникация на большие расстояния... — тут он перешел к своей самой любимой теме, — которая позволяет всем лодкам в данном районе собраться в одном месте и приблизиться к каравану, таким образом встречая скопление торговых кораблей противника концентрацией атакующей силы; он доказал это на практике, во время учений в Бискайском заливе.

И, продолжал он, «рассмотрев все вопросы, касающиеся подводной войны, я убедился, что это оружие решающей силы, способное поразить Англию в ее самом слабом месте».

И снова он указал на число, которое так крепко засело в его голове, — 300, «если такое число лодок будет в наличии, я полагаю, что подводное оружие добьется решительного успеха».

Это была яркая, впечатляющая речь, совершенно не испорченная научным анализом и вступающая в явное противоречие с каждым уроком военно-морской истории, включая те, которые дали кампании, в которых он лично участвовал, и эта речь оставила у Гитлера впечатление, что ее произнес способный и откровенный командир. Из деревянного барака, то есть штаб-квартиры, фюрер и его свита, состоявшая из начальника Верховного командования вермахта генерал-полковника Вильгельма Кейтеля, морского адъютанта фон Путткамера, Редера и теперь уже Дёница, отправились к доку субмарин, чтобы увидеть потрепанные стихией подлодки, которые вернулись из британских вод, и их бородатые экипажи, а оттуда в офицерскую столовую — беседовать с капитанами и лейтенантами, включая Отто Шухарта с U-29, который торпедировал авианосец «Отважный» и пережил контратаку эсминцев, конвоировавших караван. Благоприятное мнение, и так уже сложившееся у фюрера об этом роде войск, еще улучшилось; подводники были тесным братством, отражавшим как в зеркале гордость своего начальника на этой опасной службе, — люди элиты со всей уверенностью и пылкостью юности и недавних успехов; теперь, когда грозный призрак «Асдика» почти растворился в воздухе, не ведающие никаких сомнений. Как записал фон Путткамер, Гитлер «приехал обратно в Берлин с впечатлением, что подводный флот главенствует над всеми прочими родами войск, и пораженный живостью и боевым духом его людей».

В дни после этого визита, когда возвращались последние лодки, Дёниц обдумывал следующую кампанию; его выводы остаются типичными для действий во время всей битвы за Атлантику:

«Целью должно стать засечь караван и уничтожить его при помощи концентрации нескольких наличествующих лодок. Найти караван в открытом море сложно. Лодки должны действовать в зонах, где сливаются трассы. Это значит в районе к юго-западу от Англии и области Гибралтарского пролива. Английский район имеет то преимущество, что он ближе к нам. Однако прибрежные патрули там сильны... Район Гибралтара плох тем, что он требует долгого плавания. Но в силу того что маршруты пересекаются еще на подходе к линиям судоходства, здесь тоже можно ожидать успеха. Преимущество Гибралтара — оживленность трасс. И погодные условия здесь более благоприятные, чем на севере... меньше информации о патрулях... я решил послать лодки к Гибралтару».

Он считал, что успех будет зависеть от неожиданности появления, а так как лодки подготавливались и отплывали в разное время, то решил приказать первым занять позиции ожидания на юго-западных подходах к Ла-Маншу, где они могли найти цель; а когда они все соберутся, то послать их к Гибралтару вместе, назначив командиром флотилии капитана U-37 для тактической координации на месте, если понадобится. Если тот найдет условия неблагоприятными, то он уполномочен отдать приказ о перемещении в другое место.

Здесь есть все те пункты, столь знакомые как его оппонентам, участникам антиподлодочных операций в Лондоне, так и его собственному штабу, со временем ставшие маркой его атлантической кампании: принцип неожиданности, концентрация и поиск слабых мест противника, попытка рассеять силы обороны... Практически единственным изменением было то, что позже он оставил свою идею раздельного контроля; обнаружилось, что местный командир флотилии не может долго находиться на поверхности — что было необходимо для контроля — достаточно близко к месту проведения операции. Следовательно, у него нет никакого преимущества перед штаб-квартирой подводного флота, и концепция местной тактической координации была оставлена.

Ему не повезло повторить на практике большой успех того типа, которого он достиг теоретически на майских учениях, когда караван был со всех сторон окружен подлодками, превосходящими числом конвойные корабли и топящими их или лишавшими возможности защитить своих подопечных; однако другой, столь же драматический прием, который он тоже планировал, удался сполна. Это была операция старого типа: подлодка-одиночка против британской основной базы флота в Скапа-Флоу на Оркнейских островах.

В Первую мировую ее дважды пытались атаковать; оба раза подлодки были потеряны, так и не сделав ничего значительного. Несмотря на эти прошлые неудачи, 6 сентября, через три дня после начала второго круга у Британии, Дёниц запросил у морской разведки досье на базу флота — оно оказалось до разочарования неполным. Однако U-16 была в районе Оркнейских островов, и ее капитан провел некоторое время, изучая возможность заходов в Скапа-Флоу; вернувшись в сентябре в Вильгельмсхафен, он передал свои данные о патрулях противника, течениях и кораблях-блокировшиках, поставленных поперек входов.

В то же самое время Дёниц получил информацию у абвера от адмирала Канариса; шкипер торгового корабля, который был приписан к порту Киркуэлл к северу от Скапа-Флоу, за несколько дней до начала войны услышал, что подводная система защиты у восточного входа во Флоу отсутствует.

Ободренный обоими сообщениями, Дёниц попросил люфтваффе совершить разведочный полет для получения «наиболее точных аэрофотоснимков всех отдельных препятствий на входах». В его руки был предоставлен великолепный набор фотографий 26 сентября и, изучив их, пришел к выводу, что существует семнадцатиметровый проход между затопленными кораблями в восточном проходе со стороны острова Лэм-Холм, по которому можно пройти на подлодке при тихой волне.

Это, естественно, означало ночную операцию; главной сложностью была навигация, тем не менее, ее можно было преодолеть. Кроме того, было выяснено, что в ночь с 13 на 14 октября оба периода тихой волны приходятся на темные часы и луна будет новой, что уменьшает возможность быть раскрытыми.

Идея переросла в детальный план, был выбран капитан, капитан-лейтенант Гюнтер Прин, выносливый экстраверт с усердием и компетенцией не меньшими, чем у самого Дёница. В воскресенье 1 октября Прин и капитан U-16 были вызваны для совместного обсуждения проекта с картами и фотографиями. Наконец, Дёниц сказал Прину: «Я не требую немедленного ответа. Обдумайте это и сообщите во вторник».