Однако лодкам по-прежнему приходилось уходить все дальше и дальше в Атлантику, их вынуждали к этому все более многочисленные и эффективные британские конвои и авиапатрули, при этом сами караваны от них ускользали. Все обнаружения, которые приводили к сражению, были сделаны случайно одиночными лодками, а вовсе не специально для этого выставленными на предполагаемых маршрутах врага патрульными субмаринами в линиях.

К ноябрю стало ясно, что в этом нет случайного совпадения: «Это не может быть совпадением — совпадение не может всегда оказываться на пользу только одной стороны, и подобное не может длиться почти девять месяцев. Самое правдоподобное объяснение состоит в том, что британцы из одного или другого источника узнают о положении наших концентраций и избегают их, попадаясь только тем лодкам, которые плавают в одиночку».

Было три способа, с помощью которых можно было получать такую информацию: шпионы — и все было сделано для того, чтобы исключить такую возможность; расшифровывание радиосообщений — эксперты по криптографии при верховном командовании считали, что это невозможно. И наконец, «комбинирование сведений о радиообмене между лодками и отчетов обо всех случаях, когда их встречали в море». Дёниц решил, что проверить третий способ невозможно, «потому что неизвестно, какую информацию противник получает из рапортов о встречах и радиообмене (особенно с точными данными D/F)».

Эта проблема стала главной темой всех дискуссий со штабом на долгие месяцы, однако удовлетворительного ответа не было найдено. 19 ноября Дёниц решил, что «более тесное сотрудничество с B-Dienst может помочь», и запросил прислать к нему в штаб для работы опытного офицера из радиоразведки для расследования проблемы, как противник выстраивает маршруты своих караванов.

В этом вся суть чрезвычайно любительской организации немецкой военной машины: Дёниц проводил кампанию жизненной важности, которая могла помочь определить, если не «решить», кто кого задушит, королевский флот рейх или рейх — королевский флот. Это был действительно самый главный вопрос, стоявший перед Германией; однако он пытался осуществить эту кампанию один со штабом из дюжины молодых подводников! Они не были тренированы думать научно, и на самом деле на все их образование серьезно повлияла нацистская система контроля над школами. Но даже если бы они были природными гениями, их рутинные задачи и штатные обязанности в штаб-квартире подводного флота мешали любому сколь-нибудь серьезному анализу в этой военной игре в прятки. Беготня по бретонским полям за своим начальником была плохой заменой всестороннему научному анализу и нормальной организации разведки. Как и попытка Гитлера создать систему рабов из необразованных поляков и славян для труда на (еще не завоеванном) Немецком Востоке, это был анахронизм, образчик средневекового мышления, способ ведения войны, свойственный XVIII столетию, а не XX веку развитых технологий.

Дёница нельзя за это винить больше, чем за фиаско с торпедами или за продолжающуюся неудачу кооперации с люфтваффе. Хаос и коррупция отделили каждый орган правительства и каждый вид вооруженных сил друг от друга. Можно подумать, что штабу подводного флота потребовалось бы слишком много времени, чтобы осознать, что патрульные линии не могут обнаружить караваны! Дёницу для того, чтобы понять, как «разрулить» ситуацию, было бы достаточно экспертного анализа этой проблемы. Но такова была система командования, и анализа, и координации действий, ущербная сверху донизу, как и во времена Тирпица, что он был вынужден «вести войну на цыпочках» с весьма минимальной научной поддержкой.

Краткий обзор британской организации, с которой он столкнулся, показывает, насколько Германия отставала. На самом верху располагался Комитет битвы за Атлантику, возглавляемый лично Черчиллем и состоявший из Военного кабинета, глав морского и авиационного штабов и научных советников; комитет обычно заседал раз в неделю и анализировал произошедшие изменения, и что очевидно из состава участников, вполне обладал возможностями перемещения необходимых ресурсов. Ежедневный контроль антиподводных сил был сконцентрирован, по большей части, в руках командующего западными подходами (Commander-in-Chief Western Approaches) в его штаб-квартире в Ливерпуле; здесь карта «торгового планирования» (Trade Plot) занимала огромную стену его оперативного зала, копируя карту в зале контроля за оперативной разведкой, который переместился из подземного комплекса под Адмиралтейством в близлежащую «Цитадель». На эту главную карту наносилась информация из зала отслеживания субмарин, который в свою очередь питался данными из соседнего зала картографии D/F и сведениями, поступающими от авиации и кораблей в море, а также от секретной школы кодов и шифров в Блетчли-парк (Бэкингемшир).

В самом начале Блетчли-парк пасовал перед немецкой системой «Энигма», но 8 мая 1941 года машина «Энигма» с ежедневными инструкциями и другими секретными материалами была захвачена на U-110 после того, как лодку вынудили глубинными бомбами всплыть в результате совместных действий одной из новых групп конвоя. Интересно, что этой лодкой командовал Юлиус Лемп, который потопил «Атению»; он пропал без вести; согласно британскому рапорту о допросах экипажа, его весьма уважали и любили. Несмотря на это, U-110 не соответствовала идеалу Дёница; первый лейтенант, «ограниченный, черствый, грубый забияка, совершенно нетерпимый к любой критике нацистского режима, который он горячо поддерживал», был «ненавидим экипажем», а младший лейтенант был явно некомпетентен. Хотя почти все унтер-офицеры были опытными моряками, «многие старшины были новичками, плохо тренированными и мобилизованными в подводный флот против их желания». Британец делал такой вывод: «Кажется, существует настоящая сложность с набором в подводный флот», и, что немаловажно, хотя боевой дух по-прежнему высок, «убежденность в конечной победе Германии уже не столь непоколебима».

В любом случае захват шифровального аппарата на U-110 позволил Блетчли-парк читать радиосообщения подлодок уже с конца июня, когда поменялись шифры, и поэтому они обычно вскрывали каждый новый шифр за 48 часов, а иногда и быстрее. Наличие информации, поступавшей бесперебойно в результате этого вскрытия кодов, обозначаемого для секретности просто «Ультра», и было объяснением, почему все усилия Дёница по обнаружению караванов проваливались начиная со второй половины 1941 года. Но, конечно, же, это не объясняло его более ранние неудачи.

В зале отслеживания субмарин командовал бывший адвокат, человек большой проницательности, капитан Роджер Уинн. У него в распоряжении был штаб из шести человек — на самом деле недостаточный для того, чтобы справляться с потоком информации, поступающей со всех сторон, но, конечно, равный по силам всему штабу Дёница, члены которого имели еще и другие служебные обязанности. Уинн сам составлял еженедельные оценки подводной войны и пытался проникнуть в образ мыслей Дёница и предсказать его будущие ходы; так как он обладал опытом своего оппонента, то и делал это с замечательной точностью.