Столь же важным, как эта координация разведслужб, питавшая информацией оперативное командование в битве за Атлантику, было и тесное сотрудничество, установившееся между штаб-квартирой Западных подходов и несколькими группами Прибрежной службы ВВС, которые обследовали морскую зону; это была комбинация морских и воздушных сил, которая выталкивала немецкие подлодки с каждым днем все дальше и дальше на запад; к июню Дёниц располагал их уже в районе Ньюфаундленда.

Редер же был неспособен пробиться сквозь ревнивый контроль Геринга за всем, что летало, и в начале года сам Гитлер воспользовался двухнедельным отсутствием рейхсмаршала во время отпуска и перевел маленькую авиагруппу под оперативный контроль BdU; это было несколько самолетов совершенно неподходящего типа, но Дёниц возлагал «большие надежды на то, что это сотрудничество приведет к успеху».

Но эти надежды вскоре развеялись: самолеты не могли долго поддерживать контакт, их штурманы не были достаточно точны, и их число не увеличивалось.

Вдобавок к этим сложностям с разведкой итальянская флотилия оказалась совершенно бесполезной. К концу 1940 года стало очевидно, что от нее мало что можно ожидать; к маю 1941-го, «несмотря на все попытки увеличить их способности... путем направления итальянских капитанов на подлодки, участвующие в боевых операциях, и на тренировочные курсы на Балтике», Дёниц пришел к выводу, что они «неисправимо не подходят» для войны в Атлантике.

«Они ничего не замечают, не сообщают ни о чем или сообщают слишком поздно, их тактические способности равны нулю... Итальянцы будут размещены в зоне между 47.30 и 53 градуса с. ш. и 15.25 з. д. Здесь они не смогут мешать нашим собственным операциям, а, с другой стороны, если даже их просто засекут противники и они сами ничего не сделают, это может вызвать перемещение маршрута каравана в область, где находятся наши лодки».

Он полагал, что причиной такой неудачи итальянцев скорее являются их национальные черты характера, нежели отказ Адмиралтейства в Риме проходить обучение немецким методам под началом у немецких офицеров: «...они (итальянцы) недостаточно жестки и тверды для такого типа войны. Их способ мышления слишком вял и в согласии с правилами не позволяет им приспособиться к меняющимся условиям войны. Их личное поведение недостаточно дисциплинированно, и перед лицом врага они недостаточно спокойны. Ввиду всего этого я вынужден располагать немецкие лодки и рассчитывать их боевые операции безо всякого учета итальянских лодок».

Вдобавок к его прежним хлопотам с итальянскими союзниками Гитлер, который был вынужден послать немецкий армейский корпус в Северную Африку, чтобы укрепить там итальянские силы, решил в августе предложить Муссолини 20 подлодок для обеспечения маршрутов перевозок этого корпуса! Несмотря на тревожные указания Дёница, что «война тоннажа» в Атлантике является главной задачей его войск, ему было приказано «гнать волну» в Средиземное море этой же осенью, так как существовала реальная угроза того, что итальянцы не выдержат. Так как отсрочки в строительстве подлодок, вызванные дефицитом сырья и рабочей силы, вместе с потерями во время боевых операций уже оставили его практически с флотом, немногим превышающим по размерам тот, что у него был в 1939 году, Дeниц был вынужден на время вообще прекратить битву за Атлантику. Зато его лодки добились больших успехов в Средиземном море, потопив и британский авианосец «Арк Ройял», и линкор «Бархэм».

Между тем Гитлер начал русскую кампанию. Это была великая стратегическая ошибка ввергать себя в войну на два фронта, ошибка, на которой уже обжегся кайзер. Однако выбора у него не было, и действия диктовались, как и в 1939 году, нуждами перегретой военной экономики. Редер и Дeниц, конечно же, придерживались взгляда, что все имеющиеся ресурсы должны быть брошены на сокрушение Великобритании; но без успешного прыжка через Ла-Манш, выполнимость которого и армейские генералы, и морской штаб признавали невозможным, пока не будет достигнуто абсолютное превосходство в воздухе и не найден какой-либо способ исключить королевский флот из зоны высадки, эта задача представлялась чересчур долгосрочной.

В то же время Советский Союз становился мощнее с каждым месяцем и держал руку на «кране» с жизненно важным военным сырьем, особенно нефтью и резиной, которых Германия не могла достать через британскую морскую блокаду. Учитывая характер большевизма и его неизменную цель зажечь мировую революцию, нет необходимости объяснять желание Гитлера нанести свой удар первым просто из-за его давно расхваленного крестового похода против коммунизма; на данный момент это чувство получило стратегическое и экономическое основания. Ведь если флот и люфтваффе не смогли вынудить сдаться Великобританию, в сравнительно недалеком будущем настоящая угроза появится с востока.

Кампания была представлена как еще один «блицкриг» силами люфтваффе и танковых колонн, от которых Гитлер ожидал, что они очень быстро сокрушат всю советскую систему. Накануне нападения, которое было замаскировано блестящей кампанией дезинформации, он похвалялся, что они увидят «в ближайшие три месяца такое падение, которого еще не видел никто в мировой истории». Это должна стать не просто территориальная победа как то, чего Германии удалось достичь в Западной Европе, нет, это планируется как повторение польской операции, повторение того, что сами Советы устроили в восточных государствах, куда они вторглись согласно советско-германскому пакту, то есть уничтожение элитного класса и всей культуры страны противника. Нет места для старомодного солдатского рыцарства, сообщил Гитлер своим главам родов войск, включая и Редера, это будет война, в которой большевизм должен быть уничтожен навсегда. Комиссары и другие советские чиновники являются преступниками, и их необходимо просто убивать на месте, а любое сопротивление гражданского населения должно быть подавлено с особой жестокостью. «Нашим командирам придется принести эту жертву преодолеть все угрызения совести, которые у них возникнут».

Сразу после долгого совещания, на котором ни один из присутствовавших офицеров не высказался против и не задал ни одного вопроса, был выпущен меморандум штаба, который объяснял, что незаконные действия необходимы: политические руководители (комиссары), которых не убили на месте, должны отделяться от других пленных и уничтожаться на сборных пунктах лагерей военнопленных или в крайнем случае при отправке в лагерь перемешенных лиц. Один из офицеров оперативного штаба набросал черновик, так как «необходимо разобраться, нужна ли письменная инструкция на этот счет», что напоминает меморандум морского штаба, который указывал, что разрешение топить без предупреждения суда в тех областях, где ожидались лишь англичане, «не должно быть дано в письменном виде, а просто основывается на непроизнесенном одобрении оперативного штаба военно-морского флота».