— А мы делаем одно дело, Ваше Величество. Ведь порядок должен быть не только днём, но и ночью! Все мы ходим под Богом, все к нему придем в итоге. И все будем отвечать за свои поступки. Я думаю, что буду отвечать не меньше вашего и зачтется мне многое.

— Но как? Днем вы проповедуете Царствие Божие, а ночью руководите грабителями и убийцами! Как же так, Ваше Высокопреосвященство?

Митрополит усмехнулся:

— Можно, Ваше Величество, можно. Или вы думаете, что в войне за веру все белые, мягкие и пушистые? Нет, убийства и грабежи всегда были и всегда будут, но вот снизить их количество, а также обуздать — это под силу только тем людям, которые имеют Бога в душе. Умеют прощать и принимать людей со всеми их пороками, грязью и мерзостью, чтобы потом вести к свету!

— Высокие слова о низких делишках.

— Может быть. Однако, роль ночного царя прекрасно подойдёт вашему брату, Фёдору Васильевичу. Он добр, мягок и очень пластичен. В умелых руках он превратится в умелого руководителя. И вы сможете править вместе, Ваше Величество, — покачал головой митрополит.

— Да? Вот только захочет ли мой брат принимать в этом участие?

— Вы знаете… Римский папа тоже радеет о Боге. Тоже переживает за правильное слово и верное дело. Однако, это не помешало направить в Палестину несколько крестовых походов. А вы, Ваше Величество, если именуетесь царем, производным от цезаря, тоже причастны к римскому беспределу. И тоже причастны к походам, к войне, к смертям и грабежам. Так чем же мы с вами отличаемся? Только тем, что вы постоянно на виду, а я вынужден скрываться! — кулак митрополита ударил по столу. — Во всём остальном мы с вами идентичны! Так же будет походить на вас и Фёдор Васильевич, когда…

Неожиданно один из портретов шелохнулся и отошел в сторону. В небольшой нише, которую удачно скрывал Василий Второй по прозвищу Тёмный, стоял бледный брат царя, Фёдор Васильевич. Его ноздри раздувались, кулаки были сжаты так, что костяшки грозили прорвать кожу.

— Не бывать этому! — проговорил он срывающимся голосом. — Никогда не бывать!

— Фёдор Васильевич? — обомлел митрополит. — Но как же…

— Я всё слышал. Я никогда не стану таким, как вы! Никогда, слышите? — выкрикнул Фёдор Васильевич и выпрыгнул из ниши.

Он кинулся к митрополиту, занеся кулак. Первый удар пришелся в пергаментную кожу скулы:

— Я верил вам! Я всегда вам верил! Вы учили меня вере в Бога! Вы учили меня прощать! Вы учили, а на самом деле, вы… Вы! Я вас ненавижу!

От ударов митрополит упал на пол. Фёдор Васильевич начал пинать упавшее тело, продолжая выкрикивать бессвязные слова. Владимир Васильевич с усмешкой наблюдал за братом. Наблюдал за тем, как его тихоня-родственник превратился в сумасшедшего зверя.

Похоже, запах крови вскружил голову Фёдора Васильевича. Он продолжал бить, невзирая на то, что митрополит уже перестал вздрагивать от ударов, перестал закрывать голову руками, а из-под его головы начала растекаться большая неторопливая лужа крови.

В своих криках царский сын пытался выплеснуть всё разочарование, всю боль от предательства человека, которому он так верил. Всё, что он хотел и о чём мечтал, превратилось в красивую обертку комка грязи, в котором шевелились кладбищенские черви. Оболочка пала и теперь пред ним предстала картина смерти и страданий. В будущем его ожидали вовсе не отпущение грехов и благословение, а приказы убивать и грабить…

Владимир Васильевич не вмешивался. Он терпеливо ждал. В один из моментов Фёдор Васильевич остановился, тяжело дыша. Упал на колени возле бездвижного тела митрополита и закрыл голову руками.

— Ты сам всё слышал, брат, — проговорил Владимир Васильевич. — Ты сделал правильный выбор. Обезглавил преступную группировку, которая четыреста лет терроризировала Русь. Теперь люди вздохнут свободнее!

Фёдор Васильевич с трудом поднялся на ноги. Он посмотрел на брата невидящим взглядом, а потом попросил:

— Откройте дверь, Ваше Величество. Мне нужно побыть одному…

— Конечно-конечно, брат. Я всё понимаю. И знайте, что я всегда на вашей стороне! — проговорил Владимир Васильевич, не вставая с места.

Он нажал на кнопку, и дверь чуть слышно щелкнула. Фёдор Васильевич перешагнул через лежащее тело митрополита и направился к выходу. Его шатало, как пьяного, но тем не менее, прошел до выхода и скрылся за дверью, ничего не сказав на прощание.

Владимир Васильевич посмотрел ему вслед, а потом открыл ноутбук и написал в секретном чате:

«Я сделал всё, что вы просили. Ваша посланница не справилась с заданием».

Через полминуты пришло ответное сообщение:

«Я сам займусь вашим заданием».

Владимир Васильевич улыбнулся и очистил страницу. Он сложил пальцы перед собой в треугольник и посмотрел на лежащее тело митрополита, хмыкнул:

— Значит, никто не видел Кудияра и никто не знает его в лицо? Ну-ну…

Через секунду в дверь постучали. Стук был резким, отрывистым. Потом без спроса открылась дверь и в кабинет ворвался один из Сияющих:

— Ваше Величество, ваш брат!

Сияющий остановился, когда увидел лежащее тело митрополита.

— Что с Фёдором? — нахмурился царь.