Я раздражённо тыкаю пальцем в Дома.

— Ты никогда это не уточнял! Я думала, свадьба была твоей идеей.

Дом переходит комнату и садится на корточки рядом со мной.

— Да какая разница. Я не отказался. Я поставил долг выше того, что должен был сделать, чтобы мы оба были счастливы.

Я шумно выдыхаю.

— Просто говорю, я бы злилась на тебя чуть меньше. Наверное. Хотя… вряд ли. Я довольно злопамятная.

Розалин тянется через стол и накрывает мою руку своей.

— Мы были глупыми. Оба. Мне не стоило просить его. И ему не стоило соглашаться. Нам нужно было выбирать тех, кого мы действительно любили, а не тех, кто казался безопаснее или за кого мы чувствовали ответственность. Мы оба должны были бороться за Сандерсонов.

Я сжимаю её руку в ответ.

— Я рада, что ты оказалась смелее. Что в конце у Джоша была ты.

А в следующий момент мы уже обнимаемся. То ли она подошла ко мне, то ли я к ней — неважно.

Я держу крепко единственную другую женщину, которая любила Джоша так же сильно, как и я.

И когда руки Розалин обхватывают меня, я вдыхаю запах лаванды.

После того как мы уходим от Розалин, Дом везёт меня к дому своих родителей. Они уехали в поездку по случаю годовщины, так что мы не заходим внутрь. Вместо этого устраиваемся на качелях на заднем крыльце.

Дом растягивается на спине, его ноги свисают с края.

После лёгкого потягивания за руку я ложусь рядом, перебрасывая через него руку и ногу.

В голове столько всего, что нужно осмыслить, и я держусь за мужчину, которого люблю, пока перекладываю в своей памяти новую информацию о брате и женщине, которая его любила. Мысленно возвращаюсь к тем дням в больнице перед самым концом, когда появлялась Розалин. Я была так сосредоточена на том, чтобы избегать её и Дома, что никогда не задумывалась, почему улыбка Джоша становилась шире. Я так старалась держаться подальше, когда они были рядом, что даже не осознавала, что они редко приходили к нему вместе.

Я всегда думала, что ухожу до того, как появляется другой. Никогда не задумываясь, что Розалин приходила не к Дому, а к Джошу. Чтобы провести с любимым человеком как можно больше времени.

Потому что его последний день приближался, и она это знала. Но хотела ещё один день — столько раз, сколько это было возможно.

— Один день, — шепчу я, уткнувшись в грудь Дома. — Хороший бы вопрос оставил нам Джош. Что бы мы сделали, если бы у нас был только один день? Если бы наше будущее было таким же ограниченным, как его?

Рука Дома скользит к моей шее, но он не заставляет меня смотреть на него, просто медленно поглаживает большим пальцем мою линию роста волос.

— Если бы у меня был только один день, — говорит он, — я бы не позволил тебе стоять у моего дома и так и не зайти внутрь.

Я замираю.

— Я так не делаю.

Он издаёт тихий, но подозрительно весёлый хмык.

— Я так не делаю… часто, — признаю я. — Это просто быстрый взгляд. Когда я случайно оказываюсь поблизости. Ты, наверное, путаешь меня с кем-то.

— У тебя ярко-красный дождевик и резиновые сапоги с узором пазла. Так что перепутать сложно.

Чёрт.

— Это очень популярный стиль.

Грудь Дома вздрагивает от смеха, и я невольно улыбаюсь. Он вздыхает так глубоко, что это ощущается, будто душа вырывается наружу. Его свободная рука находит мою, сплетает наши пальцы.

— Если у меня остался один день. Или тысяча. Я хочу, чтобы в каждом из них была ты.

Перед глазами всплывает лицо Розалин, её смесь печали и умиротворённости, когда она говорила о Джоше.

— Я не боюсь дней, в которых есть ты, — шепчу я. — Я боюсь тех, в которых тебя может не быть.

— Ты думаешь, что я уйду? — спрашивает он.

— Или умрешь.

Признание настолько тихое, что я удивляюсь, что он вообще его слышит. Но я знаю, что он услышал, потому что его дыхание прерывается.

— Я не могу обещать, что не умру, Мэдди. Но я клянусь, пока я жив, я всегда буду любить тебя. И я думаю, тебе бы понравилось, если бы я любил тебя близко.

Я сдавленно смеюсь. Приподнимаюсь на локтях, опираясь на его грудь, и смотрю на него сверху вниз.

— Насколько близко? — спрашиваю я небрежно, полностью перенося своё тело на его. Наклоняюсь вперёд, оставляя между нашими лицами всего пару сантиметров. — Вот так?

Глаза Дома вспыхивают. Он ухмыляется.

— Ближе.

— Ближе? — Я придвигаюсь ещё немного, пока наши носы не соприкасаются, а губы не оказываются на расстоянии дыхания. — Вот так?

Дом издаёт низкий, вибрирующий звук, и я чувствую, как он перекатывается по его груди, отдаваясь у меня внутри. Он сжимает ладонями мою задницу, прижимая меня к себе.