Купите сувенир, который мне бы понравился, и сделайте фото, когда не будете в темноте — ради меня.

А потом оставьте часть меня в свете.

С любовью,

Джош

Прежде чем я успеваю спросить Дома, что имел в виду Джош, дверь магазина распахивается, и на веранду выходит белый мужчина с внушительными седыми усами и доброжелательной улыбкой. Его глаза вспыхивают воодушевлением, когда он нас замечает.

— Ну что, кто хочет посмотреть на светлячков?

Дисмалиты — светящиеся личинки светятся на стенах каньона, словно звёзды в ночном небе. Кажется, будто они мерцают, но наш гид объясняет, что их свет на самом деле постоянный — просто крошечные движения личинок обманывают наш взгляд.

— На следующем участке много корней и камней, так что лучше включить фонарики. Если у вас есть красный свет, используйте его, — говорит гид с густым южным акцентом.

Он настоящий кладезь информации и явно искренне восхищается этим спрятанным чудом Алабамы. В его голосе слышались злость и печаль, когда он указывал на тёмный участок стены, где не светилось ни одной личинки. Днём, сказал он, можно будет разглядеть, что всё это место исписано граффити.

Долбаные подростки.

Мы двигаемся через сеть соединённых пещер в неторопливом темпе, и я испытываю облегчение от того, что путь не слишком тяжёлый. Зная Джоша, я бы не удивилась, если бы какие-то из его координат завели нас в такое место, где мне пришлось бы задыхаться от нагрузки.

Джош знал и учитывал, насколько тяжёлая у меня астма, но вечно твердил, что избегать физической активности — не выход. Мы не раз спорили на эту тему. В конце концов, он понял, что лучший способ заставить меня выйти из зоны комфорта — это подкуп.

А что может быть лучшей взяткой, чем его последние слова?

Ради этих писем я готова хоть на гору лезть.

Заметка для себя: связаться с пульмонологом. На всякий случай.

Раньше я регулярно ходила к врачу, когда только переехала в Сиэтл. Новый климат раздражал мои лёгкие, и я использовала ингалятор по несколько раз в день. Потом врач прописала мне другое лекарство, показала дыхательные упражнения — и стало легче. Но после колледжа я забросила и приёмы, и занятия. А теперь, раз уж меня ожидают всякие походные авантюры, стоит подумать, как в них не задохнуться.

Но это проблема будущего. Сейчас же мне остаётся просто наслаждаться прогулкой, заботясь лишь о том, чтобы не споткнуться.

Даже в темноте пещеры я отчётливо вижу широкие плечи Дома. Но это не мешает мне дёрнуться и чуть не выронить урну с прахом, когда тёплые руки накрывают мои.

— Вот, — Дом направляет мои пальцы к кнопке на фонарике, который дал мне перед экскурсией. — Это переключает на красный свет.

Разумеется, Дом подготовился заранее, взял фонари для нас обоих — и, конечно же, с красным светом, который не мешает ночному зрению и не раздражает светящихся личинок.

Личинок, поправляю себя мысленно. Гид объяснил, что эти маленькие сияющие существа — вовсе не светлячки, а личинки мух. Настоящие светлячки живут в Новой Зеландии и Австралии. Но судя по его бодрому тону, ему неважно, как их называют, лишь бы люди продолжали ими восхищаться.

Я включаю красный свет и осторожно высвобождаю руки из ладоней Дома. Он отпускает меня, включает свой фонарь и жестом приглашает идти вперёд.

Шум не мешает дисмалитам, поэтому вокруг слышатся разговоры других участников экскурсии. Нас тут не так уж много — семейная пара и семья с тремя детьми. Среди них есть девочка-подросток, которая при первой встрече посмотрела на Дома так, будто он билет на концерт Тейлор Свифт.

Это так напомнило мне саму себя в прошлом, что я чуть не расхохоталась. Но мой смех быстро сменился раздражением, когда я вспомнила, как именно он тогда отнёсся к моему восхищению.

Некоторые девушки после интрижки чувствуют себя использованными. Но у меня даже не было возможности добавить это в его список грехов.

Нет, той ночью, после недель, проведённых бок о бок, Дом не использовал меня. Он только отдавал. Дарил мне поцелуи. Горячие прикосновения. Чёрт, он даже подарил мне мой первый оргазм. Он никуда не спешил, спрашивал, что мне нравится, прижимал к себе, ласкал меня, пока не нашёл способ довести до края. Он научил меня понимать своё тело. При этом сам он ничего не просил.

Сначала я думала, что это делает его хорошим человеком. Что ему можно доверять, можно в него влюбиться, можно строить какие-то жалкие надежды. Но даже в девятнадцать я должна была знать лучше. Я уже усвоила, что единственный человек, который никогда меня не бросит, — это мой брат. Все эти красивые вещи, что Дом дал мне? Они ничего не значили. Потому что той ночью он просто оказал услугу. Благодарность за помощь его семье.

— Я знаю, что ты влюблена в меня всю жизнь, так что вот, прикоснусь к тебе один раз, прежде чем свяжу себя с той, кого действительно хочу.