Шрифт:
О, что бы я только не сделала, чтобы провести языком по тому V на его бёдрах.
Пошёл ты, Доминик Перри. Это совсем не унизительно. Это пытка.
Но стоит мне собраться с мыслями, как я замечаю одну деталь.
Дом на фото не один.
Рядом с полотенцем стоит собака.
С поднятой лапой.
Я только что восторженно разглядывала шедевральный снимок, на котором спящий, загорающий Дом получает золотой дождь от добермана.
Мистер Ответственный Засранец:
Джош решил, что важнее сделать хороший кадр, чем отогнать собаку.
Я рыдаю от смеха.
Рыдаю так сильно, что скатываюсь с дивана, падаю на пол и сворачиваюсь в позе эмбриона, пока меня трясёт от истерического хохота. Это не прекращается, поэтому я хватаю телефон, жму кнопку голосового сообщения и даю Дому возможность воочию услышать, что я думаю о решении моего брата.
Мистер Ответственный Засранец:
Рад, что смог тебя развлечь.
Когда приступ смеха наконец сходит на нет и я вытираю слёзы веселья с уголков глаз, решаю не зацикливаться на том, что дала Дому свой номер. Как я уже говорила, всегда можно его заблокировать.
Это даже может быть хорошо, убеждаю я себя.
Первый настоящий шаг к тому, чтобы стать друзьями.
Я смогу практиковаться в общении с Домом на регулярной основе, без отвлекающего фактора в виде его чертовски привлекательного лица и всех воспоминаний, которые с ним связаны.
С задержкой между отправкой сообщений у меня будет возможность отфильтровывать свои слова. Я смогу придержать язык и не кидаться в него резкими репликами, которые он, возможно, и не заслуживает.
Может, из этого что-то выйдет.
Глава 23
Зима
Я иногда пишу Доминику.
Обычно, когда думаю о Джоше. Потому что, когда я вспоминаю брата, мой разум теперь неизбежно переключается на его друга, которого он оставил мне - чтобы я о нём заботилась.
Мэдди: Видела, как пёс мочился на очень строгого вида дерево, и сразу подумала о тебе.
Дом: Мне не нравится, как работает твоя ассоциация.
Дом: Как дерево может выглядеть строгим?
Мэдди: Ну, просто ощущение такое.
Мэдди: У деревьев есть вайб.
Мэдди: И это конкретное дерево буквально НАВИСАЕТ над тротуаром.
Мэдди: Классический Дом.
Дом: То, что ты называешь нависанием, я называю «просто стоять и быть высоким».
Мэдди: Я просто предупреждаю.
Мэдди: Дом = вайб дерева.
Мэдди: Вопрос времени, когда на тебя снова пописают!
Дом: Ты абсурдна. У меня встреча.
Мэдди: Я пришлю тебе фото этого дерева.
Дом: Не надо.
Мэдди: Уже в процессе.
Этот обмен сообщениями делает мою вежливую, рабочую улыбку чуть менее натянутой на весь оставшийся день. Особенно когда спустя несколько часов я проверяю телефон и вижу новое уведомление от него.
Дом: Видимо, ничего не в процессе. Фото дерева я так и не получил.
Мэдди: А я не знала, что тебе нужно его ПРЯМО СЕЙЧАС.
Дом: Оно мне не нужно.
Дом: Но ты сказала, что пришлёшь.
Дом: Так что я проверял.
Дом: Мне абсолютно не любопытно.
По дороге домой с работы я сворачиваю в ближайший парк, нахожу «Дерево-Дом», делаю снимок и отправляю ему. А потом ещё один - с стрелочками, подчёркивающими особенно зловеще нависающие ветки.
Дом: Это невероятно представительное дерево.
По крайней мере раз в неделю я начинаю переписку, полную бессмысленных сообщений, просто чтобы быть уверенной, что у Дома есть хотя бы крошечный кусочек жизни, где ему не нужно быть серьёзным и ответственным.
Всё, что ему нужно делать, - отвечать мне. И он отвечает. Всегда.
Интересно, жалеет ли он, что так настаивал на том, чтобы я дала ему свой номер?
Слишком поздно. Я не остановлюсь.
—
В январе Памела настаивает, чтобы я поехала с ней на конференцию в Нью-Йорк.
Массовый сбор бизнесменов - далеко не моя идея весёлого времяпрепровождения, но я даже не пытаюсь увильнуть от этой обязанности по трём причинам.
Первая: мне всегда важно оставаться в хороших отношениях с Памелой.
Вторая: в Нью-Йорке в это же время проходит ещё одно мероприятие, на которое мне хотелось бы попасть.
Третья: я сделаю что угодно, лишь бы отвлечься от мысли о том, что на следующей неделе исполнится год со дня смерти Джоша.
Тула и Джереми уже предупредили, что весь этот день они меня не отпустят - сначала поведут в спа, а потом закупят всю сырную секцию в ближайшем супермаркете, заполнят шкафчик моим любимым джином и заставят играть в какую-то дурацкую алкогольную игру по боевикам, от которой, по заверениям Тулы, я настолько напьюсь, что забуду, как меня зовут.