Дом резко разворачивается и стягивает очки. Я стараюсь не поёжиться, когда его взгляд падает на меня — и остаётся там.

— Близнецы в курсе, что ты пытаешься украсть их спорт? — спрашиваю я. — Последний раз, когда я говорила с Адамом, он ещё рассчитывал на Олимпиаду. Может, тебе стоит оставаться в бейсболе.

Дом ухмыляется и плавно подплывает ближе к той стороне бассейна, где я сижу.

— Принято. — Его взгляд скользит по моему расслабленному телу, и мне приходится подавить дрожь. — Не спится?

Я пожимаю плечами.

— Ага. Просто жутко, когда кто-то говорит, что в бассейне видели чудовище.

Он фыркает, и мысленно я ставлю себе плюсик за то, что снова заставила его смеяться. Дом делает это всё чаще за время наших поездок. Думаю, нам обоим понадобилось время, чтобы привыкнуть друг к другу. Чтобы понять, что из нас выйдет.

Дом — защитник, а я его неохотная подопечная?

Нет, это не сработает.

Я влюблённая школьница, которая однажды украла пьяный поцелуй?

Опять мимо. Большая ошибка.

Враги?

Тоже не вариант, когда слова Джоша продолжают нас связывать, когда его просьба вынуждает нас быть честными друг с другом.

С момента моего взрыва на Дома я всё думаю о том, насколько он всегда ответственный — почти каждую минуту каждого дня. И о том, как редко он позволяет себе расслабиться.

А ведь в прошлом это случалось. Чаще всего, когда Джош подначивал его, выводил на эмоции.

Но теперь, когда брата больше нет, кто будет это делать?

Может, Джош не просто назначил Дома моей нянькой. Он знал, что я отправлюсь в эти поездки, какими бы сложными или нелепыми они ни были. Ему не нужно было, чтобы Дом меня заставлял.

Ему вообще не нужно было, чтобы Дом мне помогал.

Может…

Может, он хотел, чтобы я помогла Дому.

Он хотел, чтобы я стала его другом?

Я вполне могу представить, как Джош переживал об этом. Как он беспокоился, что его суровый, зацикленный на работе друг, который всю жизнь тянет на себе братьев, может забыть, что значит просто общаться с людьми. Особенно после того, как его брак рухнул. Семь лет, и всё впустую.

Из того, что я видела, только Розалин, кроме моего брата, умела заставить Дома расслабиться. Чаще всего они с Джошем объединяли усилия, хитро заманивая его в ситуации, где ему приходилось получать удовольствие от жизни.

Так что Джош, подбираясь к концу, знал, что его лучший друг останется без этого спасительного рычага, без кого-то, кто будет вытаскивать его из собственной головы. Джош знал, что Дом нуждается в ком-то.

Но это не мог быть просто кто-то. Джош должен был выбрать того, кому Дом не сможет сказать «нет».

Свою младшую сестру.

Теперь его хитрый план так ясен, что мне хочется рассмеяться. Джош оставил мне не только задачу развеять его прах. Он оставил мне своего лучшего друга.

Ты лучше не думай, что Дом займёт это место у Джереми и Тулы, мысленно ругаю я брата.

Может, я и смогу справиться с чем-то вроде дружбы. Но «лучший друг» уже занят.

Я встаю с шезлонга, преодолеваю несколько шагов по бетонному покрытию и устраиваюсь на земле, скрестив ноги прямо перед Домом. Он наблюдает за мной с прищуром, как зверь, загнанный в ловушку.

Но не отступает.

— Как дела на работе? — спрашиваю я. Вопрос, который я задала бы Джереми или Туле. Своим друзьям. Тем, за кем я слежу, потому что они мне не безразличны.

Смогу ли я это сделать? Смогу ли я быть другом Дому? Смогу ли я оставить весь этот беспорядок прошлого позади и начать с чистого листа?

Ради Джоша… ради него я, наверное, смогу всё.

Дом удивлённо морщится, но я не объясняю ему свой внезапный порыв. Он слишком гордый, чтобы принять мою дружбу, зная, что это просьба Джоша.

— Нормально, — наконец говорит он.

— Определи «нормально», — настаиваю я. — Используй детали. Примеры. Может, нарисуй график? Разве не так общаются бухгалтеры? Через диаграммы и таблицы?

Уголок его рта дёргается, а руки скрещиваются на бетонном бортике, прямо перед моими голенями.

— «Нормально» значит, что платят хорошо. И что они знают, что я стою каждой потраченной на меня копейки.

— Самодовольно. — Я опираюсь локтями на колени и наклоняюсь чуть ближе, изо всех сил стараясь не смотреть, как капли воды медленно стекают по его голой груди. — Звучит так, будто работа должна быть отличной. Но ты сказал «нормально». Почему всего лишь «нормально»?