— Уже идём, тренер! — распевает Адам, нисколько не смущённый. Он хватает меня за лицо огромными ладонями и громко чмокает в лоб. — Я хочу слышать твой голос на трибунах, Сандерсон.

— Перри! — снова орёт тренер. Адам бросает мне хитрую улыбку и уносится прочь, его мускулистое тело двигается с завидной лёгкостью.

— Спасибо, что пришла, — негромко говорит Картер, а потом быстро целует меня в щёку, прежде чем отправиться следом за братом.

У меня теплеет на душе от их внимания. Щёки ноют от широкой улыбки, которую я не могу сдержать.

Я нахожу свой путь к трибунам и успеваю устроиться на месте как раз к тому моменту, когда команда Пенсильванского университета выходит на бортик, чтобы начать разминку. Адам замечает меня в толпе и энергично машет рукой. Я поднимаю телефон и навожу на Картера. Он тут же понимает намёк, обхватывает брата за плечи. А когда Картер осознаёт, что происходит, он скептически улыбается в ответ на радостный оскал Адама. Я быстро делаю снимок, а потом показываю им большой палец.

Спустя некоторое время, после их первой победы в эстафете и того, как я буквально надорвала голосовые связки, я пробираюсь из бассейна к буфету. Пока стою в очереди, отправляю фото Адама и Картера Дому.

Мэдди: Они вообще по природе такие лысые кроты или перед соревнованиями сбривали весь свой фирменный пушок? На что только мужчины не идут ради спорта…

Человек передо мной забирает свои закуски, и я тут же заказываю начос. Дома я всегда выбираю качественные, дорогие сыры из местной лавки, но сегодня собираюсь насладиться той самой сомнительной молочной субстанцией, которой в своё время баловала себя на летних заплывах близнецов.

Телефон вибрирует от нового сообщения.

Дом: Откуда у тебя эта фотография?

Мэдди: Сама сделала.

Мэдди: Джош не забрал все гены фотографа!

Мэдди: Хотя только потому, что я украла немного его таланта в ту ночь, когда он отрубился после слишком большого количества мохито.

Я горжусь собой за шутку про брата, в которой нет ни капли мрачного сарказма по поводу его смерти. Это, наверное, прогресс.

Дом: Ты на Восточном побережье?

Дом: На соревнованиях близнецов?

Дом: Прямо сейчас?

Мэдди: Да три раза.

Затем отправляю ему селфи, на котором запихиваю в рот чипс, залитый расплавленным сыром, на фоне двери в бассейн. Видимо, в самом бассейне есть запрещено, так что планирую слопать всё в рекордные сроки.

Телефон снова вибрирует.

Дом: Почему ты не сказала, что будешь там?

Ну да. Так, наверное, и поступают друзья. Может, мне и правда стоило его предупредить. Но у меня есть тот же ответ, что и для близнецов.

Мэдди: В Нью-Йорке по работе. Не была уверена, что успею на заплыв.

Сырный соус быстро теряет тепло, становится всё менее тягучим. Ещё одна причина поскорее его доесть.

Дом: Надо было сказать.

Дом: Я выезжаю.

Я резко вдыхаю и тут же начинаю кашлять, пытаясь вытолкнуть чипсину, которая решила застрять в горле.

Он едет сюда?

Близнецы говорили, что их семья, скорее всего, не приедет на этот заплыв.

Может, Дом изначально собирался приехать, но не смог попасть на первую половину? Эти соревнования ведь долгие. Наверное, это сюрприз для Адама и Картера.

Он едет не ради меня.

Мэдди: Круто.

Мэдди: Может, мы даже не увидимся, я не могу остаться до конца.

И тут, ужас из ужасов, телефон звонит.

Я смотрю на имя Дома на экране и раздумываю, не проигнорировать ли. Но, как и в случае с мамой, просто не могу.

К тому же, он, наверное, звонит, потому что за рулём, а писать за рулём небезопасно.

Ну и начос у меня уже закончились, так что, технически, рот у меня свободен.

Не будь с ним резкой. Не пытайся нарочно его задеть. Он твой друг, напоминаю я себе.

Я принимаю вызов, выбрасывая пустую упаковку в урну.

— Дом, — говорю вместо приветствия. — Звонки — это для экстренных случаев и экстравертов. Я расцениваю это как преследование.

Я не обещала перестать быть саркастичной.

— Учту, — его низкий голос раздаётся в трубке, и я пытаюсь убедить себя, что вздрогнула из-за влажной духоты, прилипшей к коже, а не потому, что он произнёс всего одно слово. — Сколько ты ещё пробудешь на соревнованиях?

— Ты интроверт, и это не экстренный вопрос, — ворчу я, отводя телефон от уха, чтобы посмотреть на время. — Может, ещё два часа, но это впритык. Я не увижу их последний заплыв.

— Должно хватить. Я напишу, когда приеду.

Хватить на что? Он хочет убедиться, что здесь всё время будет кто-то, кто болеет за них?