— Бабушка говорит, земле нужно время. И… удобрение.

Он поднял глаза:

— А если я снова сорвусь?

— Тогда я вырву тебя как крапиву. — В её голосе слышалась угроза, но и надежда. — Но Полина верит, что ты многолетник.

Она ушла в дом, оставив его с пустым стаканом и рисунком. Алексей нашёл в траве тот самый гвоздь и вбил его в калитку.

Надпись «Полина + мама» теперь соседствовала с новыми буквами, выведенными дочерью: «И папа.»

Глава 8. Простые истины

«Иногда дом — это не стены, а люди, которые учат дышать заново».

Квартира встретила их уютным полумраком: шторы были задернуты, а на кухне пахло свежемолотым кофе — Алексей оставил его в термосе, как делал очень давно. Полина бросила рюкзак в прихожей и побежала в комнату, на кровати ждал её плюшевый единорог. Рядом лежала открытка с детским рисунком моста — новый, но уже знакомый почерк.

— Папа обещал, что мы достроим его вместе! — крикнула она, размахивая бумагой.

Марина прошла в гостиную. На столе стояли свежие цветы в стеклянной вазе — не розы, а ромашки и веточки сирени. Она коснулась лепестков, вспомнив, как Алексей собирал их для неё в парке студентом.

Алексей принёс коробки с рамками вечером. Они были простые, деревянные, но каждая подобрана так, чтобы подчеркнуть фотографию: тёплые тона для снимков Полины у бабушки, строгие линии для урбанистических пейзажей.

— Друг в мастерской помог выбрать, — сказал он, расставляя их вдоль стены. — Ты же любишь минимализм.

Марина кивнула, проверяя освещение. В углу стояла та самая разбитая ваза — теперь склеенная, с аккуратными швами. Алексей не стал прятать трещины, лишь аккуратно удалил острые края.

— Почему не купил новую? — спросила она, заметив, как свет играет на неровной поверхности.

— Потому что она наша, — он поправил угол фотографии, где Полина смеялась в лучах заката. — Как и всё здесь.

Перед открытием выставки они сидели на кухне. Алексей нарезал овощи для салата, а Полина расклеивала стикеры с названиями работ. Марина наблюдала за ними, ловя себя на мысли, что это впервые за месяцы они занимаются чем-то вместе без тяжёлого молчания.

— Мам, папа сделал сайт для твоих фото! — вдруг выпалила Полина, тыкая в планшет.

— Это черновик, — Алексей потупился, вытирая руки. — Если хочешь, дополним.

Марина пролистала страницу. Чистый дизайн, цитаты из её дневников, раздел «Истории за кадром». Никакой пафосной биографии — только суть.

— Спасибо, — она закрыла планшет. — Но зачем?

— Чтобы мир увидел тебя настоящую.

Галерея наполнилась людьми. На стенах — лица, пейзажи, моменты. В центре — инсталляция из вазы и детских рисунков Полины. Алексей стоял у входа, раздавая гостям буклеты, которые они вместе верстали ночью.

Марина заметила, как он поправляет платье дочери, застегнув расстегнувшуюся пуговицу. Тот самый жест, который раньше делала только она.

Вечером, когда гости разошлись, они вернулись в квартиру. Полина заснула в машине, и Алексей отнёс её на руках. Марина накрыла девочку пледом, поправляя спутавшиеся волосы.

— Останешься? — спросила она, не оборачиваясь.

— Если разрешишь.

Он сел в кресло у окна, а Марина принесла чай. Разговор не клеился, но тишина уже не резала.

— Ты всё ещё рисуешь? — вдруг спросила она, вспомнив его старые эскизы.

— Нет. Но Полина учит. — Он достал из кармана смятый листок: схематичный мост, подписанный детской рукой. «Папин проект. Секретная версия».

Марина улыбнулась. За окном зажглись фонари, и их свет отразился в вазе — неидеальной, но целой.

Глава 9. Новое начало?

«Иногда слова становятся лишними. Особенно когда сердце уже нашло свой язык»

Марина стояла на кухне, разливая травяной чай по кружкам с трещинами. Алексей сидел за столом, перебирая старые фотографии, которые они когда-то хотели выбросить.

— Помнишь, как мы красили эту стену? — он показал на снимок: они оба в краске, смеющиеся, а на полу — разлитая банка с жёлтой краской.

— Ты тогда сказал, что это будет наше «солнце в доме», — Марина поставила чашку перед ним. — А потом три недели оттирал пятна с паркета.

Он потянулся поправить её свитер, сползший с плеча, но остановился, словно вспомнив правила.

Они перешли в гостиную, где ваза с ромашками стояла на пианино, давно не открывавшемся. Алексей сел за инструмент, тихо наигрывая мелодию, которую Марина любила в студенчестве. Она не выдержала: