— Не двигайся, — его голос звучал низко, почти рычанием.

Она почувствовала, как его зубы смыкаются на её лопатке, а ладонь шлёпнула по мягкой плоти — не больно, но достаточно, чтобы кожа вспыхнула.

— Ты этого хотела, — не спрашивал, а констатировал, прижимая её запястья к простыне.

Его движения стали резче, глубже, сильнее, она вцепилась в подушку, подавляя крик, но он вырвался, когда его пальцы схватили её волосы, откинув голову назад.

— Кричи, — приказал он, и она подчинилась, теряя контроль.

Он перевернул её снова, подняв ноги на свои плечи. Его глаза, обычно сдержанные, горели диким огнём. Каждый удар был точным, расчётливым, будто он стремился не просто к наслаждению, а к тому, чтобы стереть границы между болью и наслаждением.

— Смотри на меня, — рычал он, и она не могла отвести взгляд, даже когда волны перехлёстывали через край.

Её тело выгнулось, ногти оставили красные полосы на его спине. Он не останавливался, продолжая даже после её кульминации, пока её стоны не смешались с мольбами.

— Ещё, — требовал он, и она, захлёбываясь, кивала, не в силах вымолвить ни слова.

Когда он наконец позволил себе кончить, его рык слился с её криком. Они рухнули на мокрые простыни, грудь вздымалась в унисон, а в ушах звенело.

Солнечные лучи пробивались сквозь жалюзи, рисуя полосы на полу. Марина потянулась, ощущая тепло его тела рядом. Алексей спал, его рука всё ещё покоилась на её талии. Она осторожно приподнялась, но его пальцы сжали её чуть сильнее.

— Ты никуда не уйдёшь, — прошептал он, не открывая глаз, и губы коснулись её плеча.

Она рассмеялась, выскользнув из объятий:

— Только в душ. Присоединяйся, если осмелишься.

Струи воды окутали её, смывая остатки сна. Пар заполнил пространство, превратив стеклянную дверцу в мутное полотно. Она закрыла глаза, вдыхая аромат цитрусового геля, когда дверь приоткрылась.

Муж прижал её к холодной плитке, вода стекала по его напряжённым мышцам. Его руки подняли её, ноги обвили его талию, а губы слились в голодном поцелуе.

— Ты выдержишь? — спросил он, входя в неё резко, без прелюдий.

Ответом стал её стон, заглушённый его губами. Ритм был неистовым, вода хлестала по спине, а её пятки впивались в его поясницу, подстёгивая.

Он кончил, прикусив её плечо, оставив след, который она будет прятать под платьем ещё неделю.

Глава 11. Доверие — это мост

«Реальность не прощает побегов. Она ждёт за порогом, сложив руки, и улыбается: "Ну что, попробуем снова?"»

Полина встретила их на пороге с подозрительно невинным видом. В руках — фотоаппарат, подаренный Дмитрием.

— Вы тут без меня не шалили? — щёлкнула она кадр, ловя их спутанные волосы и намёк на след от укуса на шее Марины.

Алексей фыркнул, пряча лицо в коробке с круассанами из отеля, а Марина потянула дочь в объятия:

— Мы просто… вспоминали, как быть семьёй.

— Слишком громко вспоминали, — Полина показала им голосовое сообщение от бабушки: «Соседка снизу стучала в потолок. Говорит, у вас там слоны танцевали».

Все рассмеялись, но смех был нервным, как будто они вернулись в клетку, где воздух всё ещё пах старыми ссорами.

Марина разбирала почту в галерее. Среди писем — заказ на серию фото для журнала. Тема: «Семья: правда без фильтров». Она замерла, глядя на пустой экран. В ящике лежал снимок Алексея, спящего на полу в окружении чертежей. «Неидеальный. Настоящий», — подписала она файл, но не отправила.

Алексей в это время стоял на стройплощадке нового моста. Инженер показывал трещину в опоре:

— Надо переделывать. Иначе не выдержит.

— Значит, ломаем и строим заново, — он снял каску, вытирая пот. «Как и всё остальное».

Марина мыла посуду, наблюдая, как Алексей учит Полину геометрии. Его рука дрожала, когда он чертил линии.

— Пап, ты всё перепутал! — засмеялась девочка. — Это же не треугольник, а квадрат!

— Видишь, даже я ошибаюсь, — он взглянул на Марину. — Но это не конец света.

Она отвернулась, пряча улыбку. В голове звучали слова из отеля: «Мы продолжим». Но здесь, под люстрой с пыльными плафонами, это казалось наивным.

Он застал её в гостиной, где она рассматривала старые свадебные фото.