В кабинете всё так, как я оставил, да и сейчас здесь делать нечего, я выглянул в окно, всё та же мерзкая погода, не убежать, не спрятаться.

Вышел в коридор, тщательно заперев на все замки, пусто, только снизу донесся голос, но тут же стих.

Я спустился по лестнице, в холле дворецкий отчитывает мужичка с большой корзиной зелени, тот понурил голову, явно не то купил, дворецкий повернулся ко мне, глаза стали круглыми.

Я сказал небрежно:

— Продолжайте, продолжайте… Я спешу. Кстати, где мои родители и моя весьма родственная тётя?

Он учтиво поклонился, стараясь не слишком выказывать изумление, развел руки в стороны.

— Ваше благородие, если бы вы предупредили, я уверен, они бы дождались вас.

— А сейчас?

— Отправились погулять по зимнему Летнему Саду, и вообще посмотреть столицу, пройтись по набережным, посидеть в кафетерии. Ваша тётя… весьма энергично настаивала.

— Да, она даже слишком энергичная, — буркнул я. — Хорошо, ещё увидимся.

Автомобиль под навесом, мокрый и покрытый дождевыми каплями, снег ветром и сюда забрасывает. Я с неохотой влез на такое же холодное сиденье, ну хоть не мокрое, с трудом завел и выкатил на улицу. За спиной заскрипели закрываемые ворота.

На площади перед Лицеем автомобилей вдвое больше, чем обычно во время занятий, прибыли все, в том числе и те, кто, как и я, имели освобождение от лекций.

Я припарковался с краешку, охранник на входе на территорию Лицея потребовал предъявить пропуск, уже забыл моё неблагородное лицо. Я предъявил и прошёл на ту сторону, чувствуя себя так, словно возвращаюсь в светлое и безмятежное детство, где ни войны, ни интриг, разве что потешные детские драки.

В нашей комнате только Толбухин, рыжий и лохматый, столица никак его не обтешет, Равенсвуд на тренировке, готовится блеснуть на турнире, в здании шумно и несколько нервно весело.

Мне Толбухин обрадовался, вообще парень всегда на волне оптимизма, сразу начал рассказывать, как уговорил одну, и как они вдвоем раскачали кровать, даже в стенку долбились, а барышня так стонала и кричала в экстазе, что слышно было не только за стеной, но и на улице.

Я поморщился. Почему-то мальчишки думают, что чем больше женщина под ними стонет, то ей ух как хорошо и прекрасно. На самом деле всё брехня и притворство, мужчины рады обмануться и считают, что эти вот вопли лучшее доказательство их мужской мощи, и вообще они прям монстры в постели.

Женщины знают, что практически все мужчины вначале страшно обеспокоены мыслью, удовлетворит партнершу или нет, читают всякие руководства, обмениваются опытом, жадно слушают старших товарищей. С возрастом некоторых это перестаёт заботить, но большинство всё так же переживают и стараются соответствовать тому, чего от них якобы ожидают.

И женщины, чтобы поддержать в таких мужчинах уверенность, извиваются в постели, стонут, визжат, орут, демонстрируя, что вот уже в исступлении, спасибо, дорогой, ты прямо зверь, осчастливил!

Честно говоря, меня это и раньше не заботило, я книжный мальчик, нравилось искусство, науки, а не это вот всё, потому и не старался блистать в таком животном занятии. Просто трахался, влезал в брюки, быдло их называет штанами, и шёл домой.

Правда, и время было другое, все восхотели стать высоколобыми, а постоянно стараться кого-то трахнуть и бахвалиться, стало так же стыдно, как заниматься спортом, да ещё такими пещерными видами, как бокс, борьба или вообще бои без правил. Мол, трахаться и козел может, а вот покажи, как тензорные уравнения решаешь!

— Да-да, — повторил я вслух, — покажи, как тензорные уравнения решаешь!

— Чё-чё? — спросил Толбухин ошарашено.

— Хвост через плечо, — сказал я, — ты точно не английский шпион. А вот к Равенсвуду надо присмотреться.

Это я сказал потому, что Равенсвуд только что вошёл, остановился у порога, присматриваясь ко мне.

— Я рюсски дворянин, — возразил Равенсвуд с нарочитым акцентом, то ли научился юморить, то ли копирует кого-то. — Вадбольский, ты с каким оружием выступаешь?

— Сперва надо экзамены сдать, — сказал я.

— Ты точно сдашь, — сказал Толбухин. — И вообще, главное — турнир. К последнему бою обычно прибывает император, он же и награды раздаёт!

Награды он будет раздавать, подумал я мрачно. За турнир между курсантами. А неделю назад Наполеон Третий предъявил России ультиматум: увести войска из Дунайских княжеств и начать переговоры с Турцией. А наш император молодец, отверг ультиматум и разорвал отношения с Англией и Францией, даже не предполагая, чем это закончится.