Охотники или, что бывает чаще, охотничий отряд в состоянии увидеть любую из этих огромнейших мишеней издалека и сделать более или менее точный выстрел. Если первой пулей не удастся убить животное и раненый зверь бросается в наступление, всегда найдется время, чтобы выстрелить снова, а то и выпустить целую очередь. Если раненое животное убегает, чтобы найти себе убежище, то преследователь (а на подобный риск отваживаются только профессионалы) снова получает преимущество, потому что не так уж трудно найти грузное животное, которое не может хорошо спрятаться и не в состоянии ступать бесшумно, как львы или леопарды, и найти его становится легко.

По этим причинам я просто обязан поставить трех гигантских травоядных в конец списка Большой Пятерки, который мне так не нравится. Пустоголовый и сильно близорукий черный носорог заслуживает жалкого пятого места; осторожный и обладающий превосходной физической силой южноафриканский буйвол более опасен и потому достоин четвертого места. Страдающий слабым зрением слон — мишень гигантских размеров — все же в состоянии проявить хитрость, до года его выслеживают. К тому же природа снабдила его смертоносным оружием — массивной головой, хоботом, бивнями и гигантскими тяжелыми ногами, поэтому он вполне годится для твердого третьего места. Хочу заметить, что если охотник не в состоянии попасть в мишень из слоновьего ружья калибра 450–600, то он уподобляется тому, кто стоит на железнодорожных путях в ожидании столкновения с локомотивом, и, следовательно, так ему и надо.

Льва, также обитающего в саваннах, я ставлю на второе место. Умный, как слон, сильный, как буйвол, он был создан специально для того, чтобы охотиться, а не щипать траву или пастись. Он быстро бегает и очень проворен. Для охотника он представляет мишень гораздо меньших размеров. И если первая пуля не остановит льва, то у неумелого охотника вряд ли останется время, чтобы выстрелить снова. Лев может сбить его с ног, сильно изувечить и даже убить, прежде чем другие охотники успеют выстрелить в него. Но у льва есть недостатки, которые являются для него роковыми: он ленив и самонадеян. Стоит себе посреди открытой саванны, самодовольно наблюдая за охотниками, и легко подпускает их к себе. Такое поведение не только не позволяет ему занять высшую строчку охотничьей, никому не нужной большой Пятерки, но и ведет к полному вымиранию его вида и подвидов.

Животное Номер Один не совершает тактических ошибок, не имеет ни одного физического недостатка и никогда не позволит подобраться к себе ни человеку, ни зверю — он подбирается сам. Обитая в лесистой саванне и в густом экваториальном лесу, Чуи ухитряется оставаться неуловимым повсюду. Необыкновенно осторожно крадется он среди ночи, убивает добычу, обедает, вешает обглоданный скелет на дерево, а днем прячется в укрытии — среди скал, в пещере или в самой непроходимой чаще. Если укрытие ему чем-то не подходит, он забирается в такие места, куда даже домашний кот не пролезет. Ведь у леопарда необыкновенно гибкое тело и замечательная окраска-маскировка. Он прыгает по деревьям похлеще, чем Тарзан, и не боится воды, забираясь порой на поросшие лесом островки посреди огромных рек или озер.

Если охотник, увидев висящую на дереве добычу леопарда или его свежие следы, попытается выследить животное, то обычно никого не находит. И уходит в полной уверенности, что Чуи покинул эти места. А тот тем временем скорее всего наблюдает за охотником с равнодушным презрением. Чуи редко снисходит до того, чтобы нападать самому. Зачем? Если он уже видел людей и слышал выстрелы, то знает, чем ему это грозит. Но даже не встречавшийся прежде с людьми Чуи всегда держится настороже: белые люди с оружием в руках не похожи на его обычную добычу и не являются частью привычного пейзажа. Их внешность, запах, одежда, снаряжение и даже манера передвигаться вызывают недоверие у этой необычайно умной кошки. Охотники явно представляют собой опасность. Чуи не из тех, кто идет на риск просто так, поэтому предпочитает или наблюдать за происходящим из укрытия, или быстро и незаметно уйти.

Редко, правда совсем редко, он охотится за охотником сам. Такой крайне необычный поступок может совершить лишь леопард, когда-то раненный или совсем дряхлый, который не в состоянии поймать себе более проворную и осторожную дичь. Тем не менее, даже отчаявшийся, он не станет нападать на человека в том случае, если тот не один или если Чуи не имеет возможности атаковать с тыла. Если зверь решает напасть, охотнику быстро приходит конец: никому не удается победить леопарда или остаться в живых после нескольких минут поединка. Чуи впивается зубами в загривок и рвет его в клочья; острыми словно бритва когтями он раздирает плечи жертвы, а задними сильными лапами превращает ягодицы и бедра жертвы в месиво.

Леопард нападает спереди лишь в том случае, если охотнику повезет (или не повезет!) застать животное врасплох и загнать его в угол или же если он успеет выстрелить и ранить зверя. Тогда Чуи вцепляется зубами в шейную вену, раздирает плечи жертвы передними лапами, а задними вытаскивает наружу кишки. Сзади ли нападет леопард, спереди ли — все равно, мало кто после этого остается в живых, если только кто-нибудь не придет жертве на помощь. В отличие от льва, который, сбив жертву с ног, может на том и остановиться, особенно если сыт, Чуи не оставляет врага в живых и с целым брюхом.

Учитывая присущие леопарду осторожность и ночной образ жизни, охотиться на леопарда организованно практически невозможно ни в Африке, ни в Индии. Но исключительно ради того, чтобы утолить ненасытное желание своих клиентов убить леопарда, профессиональные охотники частенько устраивают постыдный фарс, лишенный и достоинства и риска. Они вешают на дерево для приманки часть туши антилопы или зебры, а на безопасном расстоянии сооружают бому — укрытие для охотников. Иногда для приманки они привязывают к колышку козу или собаку. Если леопард приходит к приманке до рассвета, — а обычно он поступает именно гак, его можно подстрелить из винтовки с оптическим прицелом, причем без всякого риска для спрятавшихся охотников. Почему-то такая охота называется спортом.