Знахарка проткнула кабанов, висящих вниз головой, после чего пролила на мёртвых кровь животных. Красными красками облила тела Арга. Когда всё самое основное было сделано, оставалось только сжечь тела. Арга зажгла факел и бросила его на деревянную платформу, где лежали покойные. Огонь быстро распространился и начал сжигать тела всех погибших воинов, Гримбаша и Зафики. Вот так смерть этих арокандов затмила победу над гремлинами.

Пламя костра вздымалось вверх, а запах, исходивший от него, отдавал кровью кабанов, принесённых в жертву. Настало время посмертных песнопений, дабы почтить дух погибших. Все ароканды крепости объединились в один большой хор, связав в одно целое сотни голосов: от самых младших, детей, недавно научившихся говорить, до стариков, повидавших жизнь. Тёмное небо, на полотне которого пёстро сияли далёкие звёзды, добавляло ещё более мрачную атмосферу вокруг. Вороны, карканье которых было слышно издалека, кружили над городом, собираясь в крупные стаи. Ветра, привычного для приморских земель, совсем не наблюдалось, будто он исчез.

Райсенкард впервые увидел подобное зрелище; оно одновременно и пугало, и вызвало чувство гордости, что подобные ритуалы устраивают славным воинам, сложившим головы в бою. Младший сын вождя потерял старшего брата, который был для него примером. Он всегда хорошо относился к своим младшим братьям, давая ценные советы и всегда находясь рядом. Гримбаш был готов защищать семью до последнего, как казалось Райсенкарду. Но он предпочёл отомстить за свою новую семью, пожертвовав чувствами близких родственников. Райсенкарду было тяжело на душе; хотя он был мал и многого не понимал, но потеря старшего брата ранила его не меньше остальных.

Мысленно, пока горел костёр, Райсенкард вернулся в прошлое. Он вспомнил те времена, когда он только начинал постигать воинское мастерство, когда он впервые взял в руки топор и заявил, что это оружие для него самое удобное. Так как отцу не всегда хватало времени, то боевым воспитанием и тренировками часто занимались старшие братья: Гримбаш и Ураг. Сколькому всему они научили его, начиная с тех времён. Братья были рядом и могли помочь не только словом, но и делом. Как всё было просто в те времена. К сожалению Гримбаш умер, и эти времена, эти воспоминания – больше не вернуть.

Как костёр догорел, превратив в золу платформу и тела, лежавшие на ней, песнопение было окончено. Ароканды начали расходиться по домам и готовились ко сну. Всего спустя пару часов пошёл проливной дождь, несмотря на то, что до этого на небе не было ни единой тучи. Природа оплакивала павших.

Ураг, зайдя в длинный дом, впал в раздумья, размышляя, что ему дальше делать; он не хотел быть вождём, предпочитая оставлять это право за Гримбашем. Он понимал, что со смертью брата жизнь не закончилась – есть ещё ведь младшие. За ними тоже надо смотреть. Но Урагу тяжело давалось пребывание дома без своего боевого товарища. Он подумал, что возможно ему следует уехать куда-нибудь, чтобы освободиться от гнетущих мыслей.

*****

Прошла пара дней с момента похорон. На удивление двое суток были довольны спокойные. Но на третий день в доме вождя происходил какой-то переполох.

Райсенкард, проснувшись из-за громких споров и возгласов, резко поднялся с кровати. Он не понимал, что вообще происходит. Взглянув на Одокара, судя по виду которого было видно, что сам он только отошёл ото сна, Райсенкард понял, что брат сам ничего не знает.

– Что происходит? – непонимающе спросил Райсенкард, протирая глаза.

Одокар в ответ лишь пожал плечами, намекая на то, что он без понятия, почему в доме такой шум.

Братья поочерёдно встали со своих кроватей, обитых шкурами волков, и быстро начали одеваться, пока не услышали громкий скрип входных дверей. Райсенкард и Одокар переглянулись и в ускоренном темпе вышли из своей комнаты. В центральном зале никого не было – все ушли на улицу. Можно было догадаться по открытым дверям.

Выйдя на улицу, братья увидели всю семью в сборе. В том числе присутствовала и маленькая Хукура, сидевшая на руках у Арги. Все стояли возле дома – напротив Урага, собравшего свои вещи.

– Куда ты собрался? – тревожно спросил Вутергур, не понимающий всего происходящего.

– Я ухожу в добровольное изгнание, брат, – уверенно, но с печалью с голосе ответил Ураг.

– Изгнание? – переспросил Вутергур, широко раскрыв глаза. Он не понимал брата, ведь он самый старший из всех. Зачем ему уходить в изгнание?

– Мне нужно обдумать свои цели в жизни, – объяснил Ураг, с грустью просмотрев на брата.

– Я не могу тебя отпустить! – заявил Гулзур, недовольный всем этим. – Ты мой старший сын, ты займёшь моё место!

– Не хочу я быть вождём! После смерти Гримбаша… Не хочу, – огрызнулся Ураг. Затем он посмотрел в сторону брата. – Вутергур не менее славный воин.

Вутергур склонил голову вниз, понимая, что это неправда. Он пока и близко не стоит к мастерству брата.

– Одумайся, Ураг, – умоляла Шинегра, не хотевшая потерять ещё одного своего сына. – Ты не знаешь, что тебя ждёт в изгнании. Останься… Прошу…

Шинегра подошла к сыну, крепко обняла его, не собираясь отпускать.

– Извини, мама. Но я не могу, – отвергнул просьбу матери Ураг. В его взгляде виднелись печаль и чувство вины. – Ты должна меня отпустить.