Я дурак, и она за это заплатила.

Образ ее в воде навсегда запечатлелся в моем сознании, и он преследует меня, пока я лежу здесь. Это все моя вина. Я сделал все намного хуже, чем оно когда-либо должно было быть.

Все из-за чего? Из-за того, что она возбудила мой член и пробудила чувства, которые были так давно, когда я еще не знал ни черта и все еще надеялся на что-то еще? Все это было ошибкой.

А теперь я трахнул нас обоих.

Кровать скрипит, когда я медленно вылезаю из нее, осторожно снимая одеяло, прежде чем посмотреть на ее спящую фигуру. Все ноет от страха перед тем, что должно произойти. В одних пижамных штанах я направляюсь в ванную. Прежде чем выйти из спальни, я быстро надеваю майку и хватаю телефон.

Я колеблюсь лишь мгновение, после того как дверь тихонько щелкает. Нет способа запереть ее снаружи. Я останавливаюсь на простой истине: если она покинет эту кровать после того, как я сказал ей не делать этого, она сама решит свою судьбу. Мое сердце глухо колотится, когда я иду по коридору. Так много зависит от ее действий. Слишком много я не могу контролировать, слишком много людей знают, что ее пощадили, слишком много глаз наблюдают и ждут.

Чувствуя, как меня тяготит усталость и тревожное чувство, предупреждающее меня о том, что все зашло слишком далеко и ситуация вышла из-под моего контроля, я отправляюсь в единственное место, которое, как я знаю, безопасно.

Проблеск надежды загорается, когда я замечаю свет, пробивающийся из-под закрытой двери Картера.

С трудом сглотнув, я легонько стучу, и он, должно быть, увидел мое приближение на мониторе, потому что тут же зовет меня войти.

Это странное чувство охватывает меня, когда дверь медленно открывается. Это своего рода ностальгия, как в те времена, когда мы только построили поместье более десяти лет назад. Когда Картер отдавал все приказы, и все, что мне нужно было делать, это то, что мне говорили. Когда мои братья защищали меня, и я подчинялся без вопросов, не желая ничего, кроме как оставаться в их тени. Время изменило все.

Темные, но усталые глаза Картера смотрят на меня, свет экрана его ноутбука — единственный источник света, помимо торшера в дальнем углу. Старые книги выстроились по левой стороне его кабинета, а искусство от Арии полностью покрывает правую стену.

Она изменила его больше, чем он думает.

— Не могу спать, — говорю я, и он жестом предлагает мне сесть в одно из двух кожаных кресел с подголовниками напротив него.

— То же самое, — мрачно отвечает он, прежде чем закрыть ноутбук. Плотные шторы за его спиной раздвинуты, и внутрь проникает лунный свет.

Когда я сажусь напротив него, я вспоминаю, как он смотрел на Брейлинн через кухню. Как он смотрел на нас. Сожаление сменяется чем-то другим. Чем-то тошнотворным, что я не могу определить. Он, должно быть, читает это по моему выражению лица, потому что его собственное меняется, отражая и властность, и раскаяние.

Слишком долго тишина, мы оба ждем, когда другой заговорит первым. Он постукивает большим пальцем по твердой поверхности стола, прежде чем сделать успокаивающий вдох.

Его губы приоткрываются, но вместо того, чтобы заговорить, он прочищает горло, а затем смотрит на дверь, прежде чем снова посмотреть на меня.

— Скажи мне, что тебе нужно, — говорит он, наконец, нарушая тишину. Он мудро не упоминает ее. Что-то внутри меня бросает ему вызов произнести ее имя. Что бросает ему вызов, заставляя меня удерживать ее. Хотя я чертовски хорошо знаю, что то, что я сделал, — это херня.

Я начинаю с самой тревожной проблемы, не касающейся Брейлинн и меня.

— Я не знаю, как осветить то, что случилось с Ронни.

— Кто все это видел? — спрашивает Картер.

— Нейт и Хейл. — Наш разговор отрывистый и резкий, я хватаюсь за подлокотники и делаю все возможное, чтобы сохранять спокойствие и неподвижность.

— Нейт поймет, что ты проиграл, — легко говорит Картер, а затем, кажется, сомневается в правильности своих слов.

Я отмахиваюсь от его нервного взгляда.

— Да, я потерял контроль, — признаюсь я.

Он изучает меня долю секунды, прежде чем кивнуть.

— Хейл был ближе к Ронни, верно? Ему нужно объяснение. Возможно, Ронни были даны особые указания, что она не… — Он резко втягивает воздух, когда понимает, что поднял ее тему. — Скажи Хейлу, что Ронни сделал что-то, что прямо противоречило твоим приказам. Это единственное объяснение, которое его успокоит… на данный момент. Подведи его поближе, убедись, что он знает, что он в безопасности и ценен, и что вы хотели бы, чтобы вы сказали ему заранее, что вы планировали сделать, так как у Ронни была история преднамеренного неподчинения. Если только он уже не доверился другим. Прошло несколько часов. Что-то подобное трудно утаить среди мужчин, которые преданы друг другу.