— От того студента, что к тебе заглядывает в Петербурге?

— Это младший брат Миши, — сухо, поджимая губы, выговорила она.

— У него нет невесты? — присела возле неё Мари, их сегодняшняя почтальонша. Глаза у неё играли любопытством и очарованием. — Il est tellement beau[4]!

— Мари, разве прилично девушке так говорить о мужчинах? — вспыхнула Ольга.

— Ничего такого я не сказала! Только то, что Мишин брат… обладает хорошим внешним видом.

— Да-а, — выдохнула Прасковья, — статный, как офицер! Странно, что студент. Не знаешь, Оля, почему он не пошёл в военные?

— Это мне неизвестно, — разговор всё больше смущал и напрягал её. Отчего у этих барышень такой повышенный интерес к Пете? Да, в своих мыслях, в своей голове, молча, она звала его «Петя», ведь с самого знакомства с ним, когда их представил Михаил, он был для неё как младший брат.

— Как его зовут? — не унималась Мари.

— Петя… Пётр Аркадьевич, — быстро исправилась Ольга и поднялась, — я забыла кое-что отдать портнихе. Вернусь позже.

У самой двери, за спиной, она услышала мечтательный голос Мари:

— Пётр Аркадьевич Столыпин… звучит! Как вы думаете, мне бы пошла эта фамилия? Мария Константиновна Столыпина!

— Лучше, чем сейчас — Ребиндер! — заметила Прасковья и фрейлины засмеялись.

Ольга закрыла за собой дверь. Да, она посмела поверить в то, что Пётр напишет ей, переступая через свою скромность. Если бы хотел, разве не написал бы? А если не хочет, то зачем начинал все эти… эти… намёки? Нет, намёки не для благородных, Петя сразу пришёл к её отцу и объяснился. Он был открыт и честен. Тогда в чём же дело? Она отпугнула его своей резкостью? Ну, хорош кавалер, которого так просто можно отпугнуть!

Слушая восторженные отзывы о его внешности, Ольга запутывалась и пугалась. Она не хотела, чтобы ей внушили что-то, советчиком должно быть только сердце. А ей и без того хватало сомнений: чувство долга и ответственность ведут Петра к ней? Или нечто большее? А видит ли она в нём кого-то отдельного, цельного, а не тень Миши? И этим хохотушкам легко веселиться не всерьёз, ведь им не нужно рассматривать брака со Столыпиным по-настоящему, а по-настоящему не на одни глаза да рост смотрят, но и на карьеру, будущее. У неё самой приданного будет раз в десять больше, чем у Столыпиных имущества. А если Петя только потому к ней пристал, что она — выгодная партия? Как тут угадаешь, если не приглядываясь и не откладывая на время? Замужество ведь самый серьёзный шаг в жизни девушки, как на него решиться?

И всё же, до чего обидно было, что он не захотел ей написать!

Пётр высадился на станции Султановская[5]. К дальним поездкам он давно привык. Имея военного отца, им с братьями не раз приходилось переезжать с места на место (сестра тогда жила с матерью, в Швейцарии). Но на Кавказ Столыпин попал впервые. Горы видел впервые. И дышал подобным воздухом — совсем иным, не таким, как в Санкт-Петербурге, не таким, как в Орловщине или Вильно, тоже впервые.

С окриками разгружались чемоданы. Доктор, с которым Петя ехал в вагоне, спустился на перрон с саквояжем и, зная куда идти, не новичок здесь, деловито пошагал искать экипаж, который должен был его встретить. Под зонтиками озирались любопытно две барышни в сопровождении старшей дамы, должно быть, их матери. Либо семья приехала к какому-нибудь генералу, либо девушек вывезли на воды, укрепить здоровье.

Не верилось, что каких-то двадцать лет назад здесь закончилась война, до того мирным, приятным и радушным казался край. Люди расслаблены, если не считать вокзальных погрузчиков и бродящих коробейников. Петру сделалось неудобно от того, что он приехал с воинственным настроем, принёс сюда не дружбу и прощение, а злобу и мщение. Но передумывать и останавливаться поздно.

Проходя мимо драгун Нижегородского полка, Столыпин услышал краем уха их разговор о том, что командир, Яков Дмитриевич, ещё не вернулся с коронации из Москвы. Упоминание этого торжества откинуло его мысли назад, туда, откуда он уехал. Ведь проезжал Москву, где была Ольга, но не стал задерживаться и пытаться увидеться с ней. Боялся утратить решительность? Или никак не мог забыть, как холодно она велела ему не писать любовных писем? А дружеское у него не вышло, не мог он кривить душой перед ней и лицемерить, заводить пустую светскую переписку о погоде, здоровье, сплетнях.

Что-то заставило его замедлиться. Нижегородский полк — в нём числился некогда знаменитый его родственник, Михаил Юрьевич Лермонтов. В него вообще часто ссылали за дурное поведение гвардейцев. И преображенцев? Петя остановился, развернулся, и подошёл к драгунам, спросив у них об Иване Шаховском.

— Знаем такого, — улыбнулся один браво, огладив усы, — а ты зачем его ищешь?

— Дело есть, — серьёзно произнёс Столыпин.

— Дело? Какое же дело у Шаховского может быть со студентом?

Несмотря на то, что Петя сменил форменный сюртук на свой обычный, для поездок, в нём всё равно угадали род занятий.

— Семейное.

— Ну, ежели семейное! — драгун украсил своё восклицание смешком. — В Кисловодске Шаховской.

— Кисловодске? А как туда добраться, не подскажете?

Усатый вытянул руку, указывая на площадь неподалёку от станции.

— Вон оттуда дилижанс ходит. Гляди, стоит ещё. Если место найдёшь — к вечеру будешь в Кисловодске.

— Благодарю! — кивнул Столыпин и поспешил к транспорту, в который набивалась часть прибывших с поездом. Удача сопутствовала ему, и место оставалось.