— Это меняет наши планы? — спросил я.

Кляйн задумчиво постучал пальцами по столу.

— Частично. Объявление по-прежнему состоится завтра в девять тридцать утра. Мой источник в юридической фирме, готовящей документы, подтвердил эту информацию час назад. Но реакция рынка может быть не такой драматичной, как мы рассчитывали, поскольку часть ожиданий уже отражена в текущей цене.

Я провел быстрые расчеты.

— Если цена закрытия сегодня составит около тридуати шести долларов, а премия при поглощении будет около сорока процентов, теоретически мы можем ожидать цену в районе пятидесяти долларов после объявления. Однако, учитывая текущие обстоятельства, реальный максимум может быть ближе к сорок пять-сорок семь.

— Мой анализ показывает схожие цифры, — кивнул Кляйн. — Это все равно обеспечит нам серьезную прибыль, просто не совсем такую внушительную, как предполагалось изначально.

— Что насчет стратегии выхода? — спросил я. — Мы по-прежнему придерживаемся плана постепенной продажи в течение двух дней?

— В целом да, — ответил Кляйн, — но с одной корректировкой. Я предлагаю более агрессивную продажу в первые часы после объявления, пока эйфория будет на пике. Вместо изначальных десяти процентов в первый час, давайте реализуем двадцать-двадцать пять.

Я согласно кивнул. Логика безупречная.

Учитывая, что новость уже частично учтена в цене, пик энтузиазма может быть кратковременным, и нам следовало воспользоваться им по максимуму.

— Есть еще кое-что, — продолжил Кляйн, понизив голос, хотя мы были одни в кабинете. — Мистер Мэдден очень доволен нашим сотрудничеством и результатами предварительной работы. Он уже рассматривает возможность увеличения вашего инвестиционного фонда до миллиона долларов после успешного завершения этой операции.

Эта одновременно приятная и тревожная новость. С одной стороны, удвоение капитала значительно расширило бы мои возможности по увеличению собственного капитала. С другой, более крупные операции означали повышенное внимание и больший риск.

— Передайте мистеру Мэддену мою благодарность за доверие, — ответил я. — Но давайте сначала успешно завершим текущую сделку.

— Разумный подход, — одобрил Кляйн. — И еще одно. Я подготовил для вас пропуск на биржу на завтрашний день. — Он протянул мне изящную визитную карточку с гербом Нью-Йоркской фондовой биржи. — Это гостевой пропуск от имени брокерской фирмы Williams Hughes. Они поддерживают деловые отношения с мистером Мэдденом. С ним вы сможете наблюдать за ходом торгов непосредственно из специальной галереи для посетителей.

Я взял пропуск. Еще одно преимущество, которое позволит мне контролировать ситуацию в режиме реального времени.

— Весьма кстати, — поблагодарил я. — Прямое наблюдение даст нам преимущество в управлении позицией.

Закончив обсуждение технических деталей завтрашней операции, мы перешли к планированию наших дальнейших шагов. Кляйн упомянул о возможной новой возможности, связанной с United Gas Improvement, компанией, которая, по его информации, также могла стать объектом поглощения в ближайшие месяцы.

После часа детального обсуждения я взглянул на часы. Почти семь вечера. Мне еще предстояло поужинать и хорошо выспаться перед завтрашним решающим днем.

— Думаю, план ясен, — подвел итог я, вставая. — Встречаемся завтра в девять ноль-ноль у восточного входа на биржу. Я буду в сером костюме и синем галстуке.

— Все верно, — Кляйн протянул руку для рукопожатия. — Удачи нам завтра, мистер Стерлинг. Она может понадобиться.

Покидая здание, я ощущал странную смесь эмоций. Волнение перед кульминацией операции, настороженность из-за признаков утечки информации, предвкушение крупной прибыли.

Все это смешивалось с более глубоким чувством… неправильности происходящего.

В моей прошлой жизни я многократно использовал инсайдерскую информацию, не особо задумываясь о моральной стороне вопроса. Но тогда это было незаконно. Здесь, в 1928 году, такая практика абсолютно легальна, однако парадоксальным образом я испытывал больше сомнений.

Возможно, причина заключалась в том, что теперь я видел целостную картину. Не просто безликие графики на экране компьютера, а реальных людей. Брокеров, клерков, инвесторов, чьи судьбы через год будут разрушены Великой депрессией. И хотя рационально я понимал, что мои действия не влияют на макроэкономическую ситуацию, эмоционально невозможно полностью абстрагироваться.

Нью-Йорк вечернего июня обволакивал меня теплом и городским шумом. Я решил не брать такси, а пройтись пешком несколько кварталов, чтобы проветрить голову.

Проходя мимо газетного киоска, я заметил свежий вечерний выпуск «Financial Chronicle» с заголовком: «Необычная активность в нефтяном секторе вызывает спекуляции». Я купил газету и, остановившись под уличным фонарем, быстро пробежал глазами статью.

Журналист отмечал повышенные объемы торгов несколькими нефтяными компаниями, включая Consolidated Oil, и приводил мнения аналитиков, большинство из которых связывали это с слухами о возможных слияниях в отрасли. Прямых указаний на поглощение Consolidated не было, но ситуация явно привлекала внимание.