Несколько человек быстро перекрестились, смотря прямо на Адама.

– Тогда мне стоит вам всё показать. – Говорил староста неуверенно. Пару раз махнув рукой, давая понять – всё потом, староста робко взял Адама под локоть. – Вошка, Прошка, возьмите вещи Отче и принесите в его дом!

Два крепко сбитых парня тут же подскочили к кобыле и схватили баулы. Руки Адама мелко задрожали. Какой была вероятность, что эти парни из любопытства решат вскрыть мешки и сунуть туда нос? Адам хорошо спрятал черную книгу и материнский портрет, но всегда существовала вероятность, что-что пойдёт не так и слишком длинный человеческий нос увидит то, что видеть не стоит.

– Прошу, будьте аккуратнее. – Адам шумно втянул носом воздух.
– Там полно отцовских подарков.

Староста тут же побледнел.

– Вы, олухи, даже не думайте совать свои носы и тащить всё это, как картошку! Если Отче пожалуется на вас, я лично возьму кнут в руки и…

«О, значит, здесь всё ещё практикуют телесные наказания?»

Адам негромко кашлянул. В любой другой ситуации он был против насилия, но когда дело касалось его тайны — имело место быть. От собственного лицемерия немного засосало под ложечкой. Зато теперь Адам был уверен — ничто в его багаже не пострадает.

— Всё будет сделано в лучшем виде, Отче. — Староста заискивающе улыбнулся. — Что ж, давайте я всё-всё расскажу и покажу! У нас хоть и далёкое местечко, но очень уютное!

Адам невольно кивнул. Истина в словах старосты была. Дома, стоящие друг напротив друга, служили славным доказательством. Крепкие, с хорошей соломой на крыше, выкрашенными окнами и ухоженными огородами, они могли запросто посоперничать с более большими хозяйствами, расположенными у столицы.

«Или это сделали к моему приезду»

Не без интереса Адам оглядывался по сторонам. После вольготных, широких столичных улиц и крупных деревень неподалёку, это место казалось настоящим островком, окруженным лесными массивами. Было так непривычно видеть мельницы как нечто, до чего можно было падать рукой и при желании дойти минут за двадцать. Адам сощурился. На расстоянии макушки сосен царапали небо, проводя незримую границу между диким, не изведанным местом первозданной магии и маленьким, сонным божьим поселением.

Кровь внутри начала кипеть. Давно на душе не стояло такого пьянящего чувства свободы. Мысленно складывался список дел. Оставить жертву перед самым большим деревом, налить молока в угол нового дома, попросить лесных соседей не шалить и в случае чего сослужить добрую службу.

Невольно Адам затеребил внешний, металлический крестик на груди. Металл грел пальцы, но не так тепло и успокаивающе, как крест из орешника.

— У нас и церквушка хороша. — Для своих лет староста шёл быстро. Его бодрые, ритмичные шаги заставили Адама напрячься, чтобы сравняться. — Может показаться, что приход небольшой, но к нам ходят молиться и с соседних деревень. Вон, например, видите точку? Или вон? Или вон там? Отче, не бойтесь. Народу у вас будет много!

Так вот что это были за точки. С той стороны, где лесного натиска не наблюдалось, Адам увидел степь и разбросанные там кляксы поселений. Черт, а ведь он даже не обратил на них внимание! Глаза заболели, когда Лоуренс напрягся, чтобы разглядеть открытие получше. Настроение невольно упало.

Лучше бы староста сказал, что на службы ходит лишь три калеки и несколько скучающих дам. Стряхнув неприятные мысли, Адам снова посмотрел на доверенное ему село. Стайка кур пронеслась впереди, убегая от босоногого мальчишки с хворостинкой. На его худом тельце колыхалась тонкая рваная рубашка, а грязные шорты держались лишь на цветном платке, повязанном вокруг костлявых бёдер.

— Эй, Яшка! — Староста тут же подпрыгнул и схватил ребёнка за ухо. — Что за внешний вид?!

— Ай! Не надо, дядя! Не надо!

Мальчишка аж приподнялся на пальцах, когда крепкая мужская хватка вцепилась в ухо. Староста бросил испуганный взгляд на Адама. Как ребенок, который только познает мир, с замиранием сердца ждал реакции. Невольно Адам смутился. Даже ведьмы, вверенные в его руки, не вели себя настолько затравленно и испуганно.

А ведь ещё ничего не было сделано!

— Я же сказал, бесёнок, сегодня мы… — Не дождавшись гневного оклика, староста наклонился к уху мальчишки и быстро что-то зашептал, время от времени бросая взгляды на нового священника.

Адам сделал вид, что он ничего не видит и не слышит. Он с вялым интересом смотрел на бурую землю у себя под ногами. Носки сапог совсем запылились.

— Ой, простите-простите! — Мальчишка взвизгнул. Не было понятно, перед кем он вообще извинялся. Маленькие карие глаза смотрели то на Адама, то на старосту. — Я…