Но самым жутким было то, что труп улыбался – так, словно перед смертью парню явилось нечто прекрасное.

Фотограф не поскупился не детали – родинка у рта, оплавившийся браслет от часов вокруг почти истлевшего запястья, хирургически ровные края рассечённой плоти, огрубевшая от крови ткань…

Виттория сглотнула и отвернулась. Сердце колотилось в висках.

– Это… ваш друг сделал? – тихо спросила она.

И загадала про себя: если шеф скажет «да», то она развернётся и уйдёт отсюда, несмотря на договор, симпатию к Летиции и страх перед лисьими хвостами. Флорабелио всегда были разгильдяями, авантюристами и в целом сомнительно законопослушными гражданами, но на стороне зла они не выступали никогда.

Белый откинулся в кресле и внимательно посмотрел на неё, так, словно увидел нечто совершенно неожиданное и довольно любопытное. По спине побежали мурашки, как будто за шиворот брызнули холодной воды.

– Глаза и руки – последствия того, что «Багряных сказаний» коснулся неподготовленный человек, не колдун, – ответил он наконец. – Прискорбно, однако ничего удивительно: дилетанты часто расплачиваются жизнью за приобщение к запретной тайне, о благородная. Что же до остального… О, след от удара этого клинка, эту манеру дарить смерть я узнаю даже спустя тысячу лет. Однако кое-что смущает мой разум: тот друг, о котором я говорил, никогда не обращал свой клинок против смертных.

Виттория рефлекторно опустила голову, занавешивая лицо волосами.

– Но сейчас обратил почему-то.

Белый качнул головой, словно отмахиваясь от упрёка.

– Я потерял его следы в тот момент, когда он отправился к жестокому тирану Востока, тогда владевшему «Багряными сказаниями». Тогда я был… не свободен в своих решениях, и не мог ни удержать своего друга, ни помочь ему. – На его лицо словно набежала тень. – И долго считал его погибшим с честью. И вдруг появляется книга, которая должна была затеряться в веках, а с нею и забытый клинок, и направляет его рука, которую не узнать нельзя. Боюсь, что мой друг сейчас столь же несвободен, как и я был когда-то. И что ты прикажешь мне делать, о великомудрая дева? Только ответь честно.

– Найти его, а там смотреть по обстоятельствам? – рискнула предположить она.

– И мы ищем «Сказания», – кивнул Белый, сплетая пальцы в замок. – Беда в том, времени у нас мало. Открыть эту книгу можно лишь тринадцать раз в году, в неомению – в сумерках, когда впервые после новолуния узкий серебряный серп луны появляется в лучах закатного солнца. Может, парой дней раньше или позже книга тоже откликнется, если колдун силён… А неомения уже послезавтра. Если нынешний владелец книги сумеет справиться с нею, то в Сити появится человек, обладающий оружием, которому нет равных по силе. Даже мне будет почти невозможно справиться с ним. Если же нет… Мой друг вырвется на свободу. И я боюсь, что разум его будет не совсем ясным.

Виттория крепко задумалась.

Во-первых, Белый хоть и не лгал, но явно что-то утаивал. Возможно, нечто весьма существенное. Во-вторых, перспективы в целом вырисовывались неутешительные: даже если бы самого худшего не произошло, и чокнутый древний монстр не вырвался бы из заточения, огромная сила бы оказалась сосредоточена в руках не самого порядочного человека. Ведь разве стал бы порядочный натравливать вооружённое чудовище на уже порядком искалеченного простого смертного?

Виттории стало неуютно. Как-никак, она чувствовала некоторую ответственность перед именитым предком за судьбу города.

– Ладно… И как же нам найти этого потенциального владельца?

Белый и Летиция обменялись выразительными взглядами: «А я же говорила!» – «Ты никогда не ошибаешься в людях, о прекрасная».

Ну, или что-то в том же роде.

– Каждый будет искать в меру своих возможностей, – ответил великолепный шеф. – Колдовские умения передаются в роду от старших к младшим, реже – от мастера к ученику, не связанному с ним по крови. Мои методы хороши, но здесь они не подходят: «Сказания» ведь родом с востока. Там моё колдовство было известно многим – значит, были и способы спрятаться от него. Рано или поздно я доберусь до книги, разумеется, но время, о, скупое время… Словом, чем больше глаз ищет «Сказания», тем лучше. К уже озвученному я могу добавить немного. Погибший работал на складе, как поговаривают, частенько подворовывал, вскрывая коробки. В то помещение, где он встретил смерть, свезли в том числе вещи из одной антикварной лавки, чей владелец умер, а неразумные наследники посчитали помещение в центре Сити более ценным приобретением, нежели всякий старый хлам.

Виттория решительно подвинула к себе папку и просмотрела её уже более внимательно. Страх и неуверенность куда-то отступили; наоборот, кровь возбуждённо закипела.

«Что я делаю? – колотилось в висках. – Я должна искать работу. Нормальную достойную работу, без странностей. Чтобы мама с папой наконец успокоились. Чтобы тётушка Агнесс перестала пихать мне визитку своего любимого психоаналитика, а дядя Армандо завязал с намёками, что особняк достался не тому брату… Надо выбросить всю эту дурь из головы и быть нормальной…»

– Кстати, а какой у тебя номер кредитки-то? – спросила вдруг Летиция, отвлекаясь от своего планшета. – Да-да, и не косись так на меня, о коварный, договор-то вы подписали? Подписали, – ткнула она локтем в бок Белого. И снова обернулась к Виттории: – Ну так что?

«Почему нет».

Продолжая одним глазом почитывать живописное изложение обстоятельств смерти старого антиквара и список его наследников, Виттория достала кошелёк и надиктовала номер. Через какое-то время телефон пискнул – пришло сообщение о пополнении счёта.