Харт засмеялся и хлопнул Банджо по плечу:

— Сказал бы я — ты б напустил на меня Мацуро.

Банджо хмыкнул:

— Чего только Иш не передумал, когда мы отвалили без него.

— Надо было видеть его лицо, — пробормотал Пушкарь. Он единственный из людей знал, чего стоило Ишу Мацуро отказаться от командования ЛРК-1313. Даже Дуг Харт, заменивший Мацуро на посту командира Боло, не подозревал о глубине его переживаний. Пушкарь ясно помнил тот вечер, когда Иш изливал свое сердце, а Рыжая слушала, пытаясь помочь своему командиру принять правильное решение.

Никто, кроме Пушкаря и самой Рыжей, не знал что уравновешенный, серьезный Иш Мацуро влюбился в двух женщин: в будущую госпожу Мацуро и...

И в Рыжую.

Пушкарь глянул в объектив видеокамеры Рыжей и спросил себя, читает ли она его мысли. Вспоминает ли она сама об этом разговоре? Стоило ли ей такой же внутренней борьбы убедить Иша подать рапорт о переводе на пост, позволяющий профессиональному морскому пехотинцу основать семью? Наверное, он никогда этого не узнает. Но хорошо, что Рыжая будет смотреть за ними, заботиться о них накануне их самой опасной операции. Это позволяло ему спать спокойно.

Пушкарь полагал, что Дуг Харт не подозревал, насколько повезло ему самому. Если бы можно было ему сказать, не выдавая Иша и Рыжей... Он прокашлялся, потер рантом сапога переборку и выдал:

— Рыжая позаботится о нас, Банджо. Кто знает, может быть, она будет плясать на твоей свадьбе.

Из динамиков донесся тихий смешок.

— Боло Марк XXI не пляшут. Но я могла бы подать пирог внешними манипуляторами и сделать свадебное фото на память.

Банджо ухмыльнулся:

— Заметано.

Дуг Харт улыбнулся:

— С этим мы решили. Теперь о горном заводе.

И Пушкарь вышел, оставив офицеров и Рыжую решать судьбу ближайших дней своей жизни.

К удивлению Виллума ДеФриза, они провели в реке три дня. Весь первый день ушел на проверки и подгонку по месту, под ситуацию. Офицеры разделили сутки на три части, то есть хотя бы один из них все время бодрствовал. Первая его одиночная вахта, несмотря на внутреннее беспокойство, прошла гладко, делать ему ничего не пришлось, все выполняла Рыжая. Два следующих дня они ползли по дну против течения до обозначенной на карте пристани. Во время перехода играли в карты друг против друга и против Рыжей.

— Две, пожалуйста, — потребовала Рыжая. Изящные манипуляторы побежали по направляющим вдоль тесной коробчонки, служившей жильем для шести и предоставлявшей ночлег восьми взрослым мужчинам. Почти весь объем помещения был в пределах досягаемости этих ловких искусственных рук. Складной столик служил команде не только для еды. В этот момент «пальцы» манипулятора Рыжей держали над ним пять игральных карт. Сброшенные лежали в сторонке. Пушкарь сдал ей две.

Рыжая вежливо поблагодарила.

Виллум подумал о смысле игры с машиной, у которой везде понапиханы видеосенсоры и которая реагирует на малейшее изменение биологических параметров противников. Ему такая игра казалась прогулкой мышки по языку кошки. Но обвинить даму в жульничестве он, разумеется, не решился. Он попросил три и получил их.

Игра началась.

Пушкарь заявил четыре. Хоппер загнул. Бешеный Фриц ухмыльнулся и принял, потом поднял на два. Орлиный Коготь хрюкнул и уронил в банк шесть.

— Открываю, — оповестил Милуоки.

У Рыжей — две дамы и пара троек.

У Фрица стрэйт.

Милуоки оскалил зубы и снял банк стрэйт-флешем.

— Нет, это надо же, — ворчал Фриц. — Лучшая карта за год пришла, а он взял и все изгадил.

— Как насчет подкрепиться, парни? — осведомилась Рыжая, ловко подбирая и тасуя карты. Виллум зачарованно следил. Если он переживет эту вылазку, то попросит о переводе. Он должен досконально выяснить, как функционирует механика ее манипуляторов. Рыжая тасовала карты с ловкостью пароходного шулера. — Пончики вмиг, яблочный пирог в два.

— Пончики, — выбрал Пушкарь.

— Пирог, — возразил Фриц.

— Пирог, — согласился с ним Милуоки.

Орлиный Коготь ухмыльнулся.

— Пончики, — восстановил он равновесие, явно наслаждаясь процедурой голосования.

Хоппер переглянулся с Виллумом:

— М-м... пончики?

Очередь Виллума:

— Пирог.

Рыжая с ленцой хихикнула:

— Ничья. Мне золотая третейская роль. Как насчет и того и другого? Пончики сразу, пирог через миг. Молоко в холодильнике. Сдаю — семь без пик...

Так они коротали время.

— Подъем, ребята, санаторий кончился. — Харт вошел в отделение десанта и без церемоний бухнул кулаком по переборке. Виллум сонно заморгал, протер глаза. — Начинаем шевелиться. Из реки выходим, перед этим пройдемся по обстановке.

Приказ вызвал многоголосый страдальческий стон, но был быстро исполнен. Свернув койки, команда расселась по местам. Виллум, все еще сонный, стоял у переборки, на его долю места не осталось, потому что оно было в боевой рубке. Засветился экран с картой, очевидно из архивов колонии. Харт застыл рядом в позе докладчика. Лишь Банджо оставался на вахте на командном посту.