Желания владеть нефтяной компанией Petroleo достаточно, чтобы настроить человека против своей семьи.

Petroleo — крупнейший производитель нефти в Бразилии. Пока Эдуардо и я не взяли под контроль, правительство владело правящим пакетом акций, а остальное было разделено между частными агентствами. Мой крестный был одним из этих агентов.

Когда он умер, он оставил нам свои акции. Мы заключили сделку с остальными, от которой они не смогли отказаться, и выкупили их. Затем настал день, когда мы увидели возможность забрать всю гребаную компанию. Мы уже владели Equibras, двухсотлетней многомиллиардной газовой компанией, которую наша семья построила с нуля, и у нас была BioCina, фармацевтическая компания, которая составляет основу картеля. Владение Petroleo должно было стать воплощением семьи Рамирес. Нашим наследием.

Это я раскрыл, что пятеро министров и губернаторов были вовлечены в сеть проституции. Я пригрозил публичностью или замолчать за определенную плату.

Вот так мы с Эдуардо стали владельцами Petroleo.

Мы разделили собственность поровну, но он разделил свою между собой, Присциллой и Мией. Мы хотели, чтобы наше владение держалось в тайне, потому что знали, какие проблемы это вызовет, если слухи об этом выплывут наружу.

Я не уверен, кто с кем связался первым, но моя теория такова: поскольку El Diablo следил за нами, он должен был знать о сделке, и именно в этот момент он завербовал Мика Санта Марию.

Конечно, ему помогли мои друзья из правительства, которые могли бы заключить какую-нибудь сделку, которая бы принесла пользу всем им. Единственный способ вернуть компанию — если мы умрем и не будет наследников. Соглашение было таким: в таком случае компания вернется к правительству.

Вот откуда я знаю, что они тоже должны быть вовлечены. Я просто не знаю, кто из них. Для них всегда лучше владеть частью такой компании, чем вообще ничем.

Единственный министр, с которым Мика переписывался, предположительно покончил с собой через несколько недель после того, как я начал расследование. Остальные ничего не знают, и я оставляю их в живых только на тот случай, если они смогут привести меня обратно к El Diablo.

Помимо того, что я убрал Мику со сцены, единственное, что мне удалось сделать, это принять юридические меры для защиты Мии. Таким образом, если я умру, у нее будет защита до ее восемнадцатилетия.

Я создал безотзывный прижизненный траст для нее, чтобы она владела моими акциями в Petroleo. Я также заблокировал условия передачи, так что если она умрет до того, как ей исполнится восемнадцать, все перейдет к Синдикату. Я оставил все остальное, чем владею, ей после своей смерти.

Это был последний туз, оставшийся у меня в рукаве, и никто не должен об этом знать.

Раздается стук в дверь, прерывая мои мысли. Я выпрямляюсь как раз в тот момент, когда дверь распахивается, и входит Криштиану, неся большой коричневый конверт.

Улыбка сползает с его лица, когда он замечает мое суровое выражение.

— Что случилось? — спрашивает он.

— Это. — Я протягиваю ему кольцо, чтобы он его взял. Когда он это делает, его глаза выпучиваются, и он проводит рукой по своим густым темным кудрям.

— Блядь. Где ты это взял?

Когда он придвигает стул, я рассказываю ему о выводах Эрика.

— Что, черт возьми, нам теперь делать? — Он выглядит таким же сбитым с толку, как и я.

— Мы все еще следим за всеми. Это все, что мы можем сделать на данный момент.

— Но я чувствую себя легкой добычей.

— Я знаю это чувство, но бдительность — это то, где нам нужно приложить все усилия. Мы изменим ситуацию, как только нам понадобится нанести удар.

— Хорошо. Я буду готов к этому. — Он кивает, выглядя таким же готовым к войне, как и я.

Я знаю, что он чувствует себя преданным, как и я, тем, кто нас обманывает. Криштиану получил пять выстрелов в доме Эдуардо. Он пролежал в больнице четыре месяца, и потребовалось еще два, прежде чем он смог нормально ходить. Он чуть не умер.

— Что-нибудь случилось сегодня на работе? — спрашиваю я, меняя тему.

Его лицо смягчается, превращаясь в того беззаботного друга, которого я знаю.

— На работе ничего, amigo, но я нашёл тебе няню. — Он кладет конверт на стол между нами и указывает на него. — Посмотри.

Я был бы рад услышать эту новость, если бы не знал, что в его извращенном сознании слово — няня переводится как — игрушка для секса.

Криштиану сделал объявление о работе и воспользовался возможностью побаловаться нашими более темными вкусами. Объявление было похоже на стандартный тип, который вы видите для няни с проживанием, но затем он добавил пункт о том, что она должна делать все, что я захочу. Со списком сексуальных действий. Полмиллиона долларов США в год, чтобы в основном трахнуть меня.

— Нет, Криштиану. — Я качаю головой. — Я слишком стар для такого дерьма. И я должен быть родителем и подавать пример в своем доме. Я также хочу, чтобы кто-то присматривал за Мией все время, так что это не может быть секс-игрушкой.

— С каких пор ты слишком стар? Что, черт возьми, с тобой?

— Я сам найду няню.

— Алехандро, эта девушка идеально подходит.

— Я уверен, что ты так думаешь.

Может, я и тот самый горшок, который называет чайник черным4, потому что в вопросах женщин мы с ним не так уж и различаемся. Оба — закоренелые холостяки, ни разу не имевшие рядом женщины за наши 48 лет. Но, по крайней мере, я был на шаг ближе к свадьбе.