Я не помню, когда в последний раз на меня кто-то так смотрел. Если вообще смотрел.

Мои последние отношения — это те, которые я не хочу вспоминать. Никогда. Я получаю доступ только к части тех воспоминаний, потому что взгляд Джеймса, когда мы впервые встретились, был достаточно близок к взгляду, который Алехандро бросает на меня сейчас.

Мне не нужно знать Алехандро Рамиреса, чтобы понять, что он совсем не похож на Джеймса или любого другого мужчину, о котором я могла бы мечтать, и если бы не эта ситуация, я бы никогда не встретила такого мужчину, как он.

— Положи сумку и встань, — бормочет он медленным, почти чувственным голосом.

Его плавный баритон скользит по моему телу, словно теплый мед, и мое сердце застревает в горле, когда меняется настроение.

Я делаю, как он говорит, и пытаюсь унять дрожь в руках.

Стоять рядом с ним — это как быть рядом с Халком. Он на фут выше меня, а его тело может составить два моих, и даже больше, с его мускулами.

— Что ты обо мне знаешь, Люсия? Я полагаю, ты бы не стала претендовать на такую должность, не поинтересовавшись сначала у своего потенциального работодателя.

Я быстро нахожу информацию, которую помню о нем. Первое, что приходит мне на ум, — это картель, но я не могу об этом говорить. Ни за что. Даже среди наркоманов с ебанутыми мозгами, с которыми я общалась, обсуждения организованной преступности и преступных группировок велись шепотом. Я знаю, что нужно быть осторожной.

Итак, как мне ответить на этот вопрос?

Помимо того, что он король картеля и все, о чем мы уже говорили, я знаю об Алехандро Рамиресе то, что ему сорок восемь, недавно он стал опекуном своей племянницы после смерти ее родителей и владеет большинством компаний по развитию недвижимости. Он фактически владеет этим полушарием. Бог знает, каков его чистый капитал. Возможно, было бы безопаснее поговорить о бизнесе.

— Вы владеете Equibras и рядом других компаний в Бразилии и Аргентине.

— Верно. Что-нибудь еще? — Он наклоняется ближе и улыбается шире. Это зубастая улыбка. Такая, какую я могла бы себе представить у акулы перед тем, как она съест свою следующую трапезу. Меня окутывает сандаловый аромат его одеколона и его запах — это сила, контроль, доминирование.

Влечение. Его влечет ко мне, а меня к нему. Влага, стекающая между моих бедер, является доказательством этого, и это знание ужасает меня.

Меня к нему влечет, но я также боюсь.

— Что-нибудь более зловещее, Люсия? — добавляет он.

Он смотрит на меня сейчас так, будто знает, что я знаю о картеле, и хочет, чтобы я об этом рассказала. Если так, то что, черт возьми, мне сказать?

Я на мгновение задумалась, как мне поднять эту тему. Если я буду танцевать вокруг, давая ответ, я могу потерять этот шанс.

Меня посещает невероятная мысль, что это может быть первым шагом к сближению с ним — быть откровенной, насколько это возможно, и не держать его за дурака.

Теперь, когда я об этом думаю, это не кажется таким уж неправдоподобным. Поэтому я делаю неглубокий вдох и смело беру на себя задачу сказать ему то, что, по моему мнению, он хочет услышать.

— Я поискала в Google и, гм… нашла некоторые подробности о вас и картеле.

Хорошая мысль, Люсия.

Мне дали ноутбук и сказали поискать Алехандро. Там были статьи о Картеле Рамиреса. Не так много, и не прям скандальные, но достаточно.

Теперь, когда я с ним познакомилась, я уверена, что у него есть средства стереть то, что он не хотел бы выносить на публику. Поэтому я полагаю, что то, что я увидела, должно быть увидено.

— Ты читала статьи?

— Да, но поскольку они мало что сказали, я многого не знаю. — Это правда, и он это видит.

Слава богу, он, похоже, удовлетворен моим ответом.

— Ты знаешь достаточно для моего удовольствия. Моя связь с картелем пугает тебя, Люсия? Знай, что ты будешь в моем доме. И в моей постели.

У меня перехватывает дыхание, когда он приковывает свой взгляд к моему. Я представляю себя в его постели и все то, что он может со мной сделать.

Учитывая то, что случилось со мной и моим отцом, я не должна чувствовать ничего близкого к тому возбуждению, которое я чувствую. Но я чувствую. Это то, что я не могу отрицать, и он только что задал мне еще один вопрос, на который я не уверена, как ответить чем-то, кроме правды.

— Да.

Его губы кривятся, и он движется к раковине моего уха.

— Не волнуйся, я не причиню тебе вреда, если ты этого не захочешь. Это совсем другой вопрос, о котором мы сможем поговорить, если ты получишь эту работу.

Если я получу работу.

Это нехорошо. Если бы я была близка к получению работы, он бы не говорил о том, если бы.

— Что мне нужно сделать?

Он отходит, и в его глазах снова появляется злой блеск с ноткой греха.

— Переходим к следующему этапу интервью. Ты готова к этому, Люсия?