Она спит, но свет горит, а сама она свернулась калачиком на кровати, положив голову на залитую слезами подушку — свидетельство того, что она плакала, пока не уснула.

Рядом с ней лежит небольшой дневник с той же фотографией, на которой я видел ее, рассматривающую дом своей сестры.

На той, где она с сестрой, когда они были маленькими, и какая-то старшая женщина обнимает их. Я узнаю в этой женщине их бабушку, легенду Голливуда.

Я беру дневник и заглядываю в него. Там есть фотографии Саммер, когда она была маленькой. Они переходят прямо в ее подростковый возраст, и у нее даже есть несколько фотографий голливудских актрис, которыми она восхищается. Там много Вивьен Ли из Унесенных ветром, а затем я нахожу одну, где Саммер одета точь-в-точь как она. С ее поразительной красотой она точная копия актрисы.

Когда я дохожу до середины книги, картинки меняются. Вместо ее изображений появляются изображения Теда, ее отчима. И все это вырезки из газет.

Я нахожу вырезку из статьи, восхваляющей его работу для детей в общине. Под ней Саммер написала красным слово Монстр. Следующие несколько страниц такие же. Все со статьями о Теде и ее порче его образа словом Монстр или вычеркиванием его глаз. Я продолжаю примерно двадцать страниц в том же духе, и она заканчивается вырезкой из статьи о том, как его назвали в журнале People человеком года. Под ней она написала.

Пока они его восхваляют, я все еще в аду и все еще испытываю боль.

Меня никто не слушал, потому что им было все равно.

Никто за мной не присматривал, потому что им было все равно.

Меня никто не спас, потому что им было все равно.

Я настолько никчемна, что боюсь, что настанет день, когда мне будет все равно.

Тогда даже я не захочу спасать себя.

От этих слов у меня по спине пробегает холодок, который пронизывает все мое существо, и я смотрю на них так, словно они воплотились в ее облике и говорят со мной.

Слова на этой странице и имя, которым она его окрестила, все это всплывает в моем сознании, и до меня с полной ясностью доходит, почему она пыталась сбежать от жизни, когда сбежала в Монако.

Тед.

Он что-то с ней сделал.

Что-то, что заставило его стать ее монстром. У меня есть чертовски хорошее предположение, что это за что-то, но мне не нравится ответ, который приходит мне в голову.

Мне требуется мгновение, чтобы перевернуть страницу, и я вижу, что дальше смотреть больше не на что. Это просто пустые страницы, но я вижу, что она, должно быть, читала это сегодня вечером, потому что страницы выглядят так, будто на них попали слезы.

Я смотрю на нее, отмечая, насколько уязвимой она выглядит, и хотя она спит, я вижу, что она уже в том состоянии, когда ей не захочется спасать себя.

Я не хочу, чтобы с ней случилось то же самое.

Я положил журнал обратно рядом с ней и опустился, чтобы сесть на подоконник.

Словно темный ангел, я наблюдаю за ее сном.

Глава 25

25

Саммер

Я просыпаюсь с солнцем, когда лучи солнца льются на меня. Когда я открываю глаза, человек, на которого я смотрю, тот, кого я никогда не ожидала увидеть.

Эрик сидит на подоконнике, положив голову на стену и глядя на просыпающийся город.

Но как только я пошевелилась, он посмотрел на меня, и было такое впечатление, будто он не спал.

Я хочу спросить его, что он здесь делает, но решаю этого не делать, поскольку это его дом, и он может быть там, где захочет.

Это я гость, и я всего лишь занимаю эту комнату.

Он выпрямляется, когда его взгляд перескакивает с меня на мой дневник, лежащий на кровати рядом со мной.

Когда его взгляд снова останавливается на мне, я думаю, был ли он здесь достаточно долго, чтобы заглянуть внутрь. Я собиралась положить его обратно в сумки, но уснула. Я плакала, пока не уснула. Тяжесть горя навалилась на меня, и мне пришлось заплакать.

Затем я обнаружила, что просматриваю весь дневник и отважилась на страницы, которых там быть не должно. Много лет назад я испортила свой дневник вырезками с Тедом и его фасадом, потому что это казалось мне безопасным местом, единственным местом, где я могла обнажить свою душу.

— Доброе утро, — говорит Эрик.

— Привет.

Я не знаю, что происходит или почему он здесь, когда он вчера ясно дал понять, что его не будет. Меня достаточно раз вышвыривали, чтобы я поняла намек, поэтому я заполнила пробелы.

— Что происходит? — спрашиваю я.

Может быть, он нашел Роберта. Может быть, поэтому он здесь. Мой желудок сжимается от предвкушения.

— Ничего. Я просто проверял тебя.

— Я не знала, когда ты вошел. Я спала.

— Было еще рано, поэтому я этого ожидал.

— Ты здесь спал? — Я бросаю на него прищуренный взгляд.

Он ухмыляется. — Нет, я не спал, но я был здесь.

— Ты что-то хотел от меня? — Потому что его присутствие здесь не имеет смысла.

— Я отвезу тебя к твоему отцу.