— Хорошо. Доедай. Тебе это нужно. — Он снова протягивает мне ложку с супом, и я слабо улыбаюсь ему.

— Я могу сама, Эрик. Ты кормил меня весь день.

— Может быть, мне нравится, что ты считаешь меня милым, — ухмыляется он.

— Да?

— Я позволю тебе так думать.

Он протягивает мне миску, и я ее беру. Чтобы показать ему, что ему не нужно беспокоиться о том, что я не ем, я беру ложку сама и еще одну.

Удовлетворенный, он выпрямляется и садится передо мной на подоконник.

Я осматриваю его и замечаю татуировки, покрывающие его руки. Он носит майку, так что легко увидеть большинство из них.

Я ему кое-что должна, и мне нужно заплатить до конца дня. Так что я сделаю это сейчас.

— Спасибо, что спас меня, — бормочу я.

Он выглядит удивленным. — Тебе не нужно благодарить меня за это.

— Я не согласна, потому что ты тоже мог упасть через край.

— Я знаю.

Он бы умер, пытаясь спасти меня. Правда есть правда, и это то, что привязывает меня к этому миру. Люди могут говорить вам все, что хотят, но когда они показывают вам, что чувствуют, это неопровержимо. Поэтому я знала, что он заботился обо мне еще до того, как он мне это сказал.

Несколько дней назад я думала, что ему все равно, и мне пришлось заставить себя доверять ему. У меня не было выбора в этом вопросе. Теперь я знаю, что могу доверить ему свою жизнь, и все еще чувствую, что он отнял у меня выбор, но в хорошем смысле. И, несмотря на мои мысли о себе

— Что? — спрашивает он. — Я не знаю, о чем ты думаешь, когда смотришь на меня вот так.

— О тебе.

— А что насчет меня, Саммер Ривз?

— Все. Почему тебя это волнует?

— Потому что я тебя понимаю, и, может быть, в некоторых моментах и в некоторых отношениях мы больше похожи, чем думали. Но я не хочу, чтобы ты была такой, как я. Я совсем не хочу, чтобы ты была такой, как я, а вчера ты была такой. В тот момент, когда ты спрыгнула с балкона, ты была такой же, как я.

В тот момент, когда он это говорит, я понимаю, что он имеет в виду, и это одновременно шокирует и пугает меня.

Смерть.

Он говорит о смерти. То есть он не боится смерти, потому что хочет умереть.

— Нет, — выдыхаю я.

— Да.

— Почему?

— Мои эгоистичные ошибки могли стоить жизни моей семье, и только благодаря такту и чудесам этого не произошло, — объясняет он. — Мы с Робертом выросли вместе. Я относился к нему как к брату. Мы все делали вместе, и помогло то, что у нас были общие интересы в области компьютерных наук и инженерии. Мы вместе учились в колледже, он пошел работать в компанию моей семьи Markov Tech. Я доверял ему свои секреты, и вот где я ошибся.

Он замолкает на мгновение, и его глаза наполняются такой сильной болью, что это заставляет меня подойти к нему.

Я сажусь рядом с ним, и он несколько секунд смотрит на меня, прежде чем сделать глубокий усталый вдох.

— Что случилось?

— Он знал о моей семейной ситуации, и использовал против меня. Мой отец был женат на другой, когда встретил мою мать. Моя сестра и я были детьми от романа, который никогда не заканчивался. Жена моего отца не позволяла ему уйти от нее без угрозы потерять все, но я не мог понять, почему он не отказался от всего, если он так сильно нас любил. Он был в итальянской мафии, а мой дед был братвой, и оба отказали мне в том, что пришло ко мне естественным образом. Они не хотели, чтобы я был частью той жизни, но я не думаю, что кто-то из них знал, что нельзя отказывать кому-то в том, кто он есть.

На его лице появляется что-то похожее на смущение, и он отворачивается от меня.

— Я восстал, и когда я это сделал, нашим врагам было легко поймать меня в ловушку, потому что они видели, что я не думаю здраво, а Роберт был рядом со мной, — добавляет он. — Мы оба в конечном итоге присоединились к террористической организации, которая работала на политиков высокого уровня. Я хотел власти и возможности быть частью чего-то, что я считал большим и лучшим, чем Братва или итальянская мафия. Внимание, направленное на то, что я мог сделать, ударило мне прямо в голову, и мне было все равно на кого-то, кроме себя. Что еще важнее, я делал то, что делал, потому что не чувствовал себя внебрачным ребенком своего отца.

Когда он снова смотрит на меня, в его глазах снова появляется ярость, которую я привыкла видеть.

— Я никогда не знал, что они интересовались мной только потому, что охотились за оружием, которое мой дед спроектировал перед своей смертью. Такое, которое мог сделать только я. И я никогда не поверю, что Роберт работал за кулисами, чтобы предать меня. Когда я попытался выбраться, Роберт помог им поймать меня. Он инсценировал несчастный случай, чтобы все выглядело так, будто я погиб в автокатастрофе, поэтому в течение пяти лет моя семья считала меня мертвым.