Шрифт:
Теперь я показал ей последние части себя, которые скрывал.
Мне ничего не остается, как уткнуться лицом в ее волосы и позволить ей выплакаться.
Выдохшись, она отстраняется, чтобы посмотреть мне в глаза.
– Мне не нравится чувствовать, что меня обманывали все это время… но я постараюсь понять.
– Наклонившись, она прижимается лбом к моему. Ее щеки залиты слезами, а глаза красные, но я никогда не видел ничего столь чертовски прекрасного.
На мой телефон приходит сообщение. Я бросаю взгляд на покрывало - он лежит там, где его бросила Эверли, а на экране блокировки светится сообщение.
Таннер: У меня есть новости. Позвони мне, если ты выжил.
– Поговори с ним. А я пойду приведу себя в порядок.
– Эверли откидывается назад, вытирая указательными пальцами слезы под глазами.
– Передай Таннеру привет.
– Последняя фраза произносится с улыбкой, которая обещает, что мой друг в конечном счете получит не столько приветствие, сколько разнос.
Я нажимаю кнопку вызова, и он отвечает после первого же гудка.
– По шкале от «одного» до «я рискую потерять чувствительную область своей анатомии», насколько тебе сейчас хреново?
– Я цел и невредим. Эверли передает привет. Что происходит?
– Конечно, передает. Напомни мне надеть щиток, когда я увижу ее в следующий раз.
– Он переключает меня на громкую связь, и его голос внезапно становится далеким, я делаю то же самое. Я больше не собираюсь скрывать от нее что-либо.
– Я собираюсь отправить тебе кое-какую информацию и хотел предупредить. Ничего особенного, но я думаю, что отследил Винсента до Бельгии. Больше никаких следов в вашем районе. Возможно, он послал ту фотографию, чтобы ты сконцентрировал свое внимание на девушке, и он смог скрыться.
– Он прислал фотографию? Мою?
– Эверли выходит из ванной, вытирая лицо полотенцем. Я вижу, как свежее облако страха накрывает ее.
Это то, чего я пытался избежать.
– О, привет, Эверли.
– В голосе Таннера слышна настороженность.
– Не надо меня ненавидеть, ладно? С твоим мужчиной нелегко, я просто пытаюсь его обезопасить.
– Айзек, Хранитель… - Она игнорирует Таннера. Ей нужно подтверждение от меня.
– Винсент… Он…
– - Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.
– Мы сейчас в опасности?
– Я справлюсь с этим. Вот почему я…
– Святое дерьмо. Боже мой.
– Ее паника нарастает с каждой секундой.
– Эверли.
– Ее имя звучит резко.
– Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.
– Ты не можешь следить за мной каждую минуту.
– Когда я просто поднимаю бровь, ее глаза расширяются.
– О… Ты уже это делаешь.
Таннер прерывает нас, напоминая, что он все еще на линии.
– Ну, я пойду. Желаю удачи, приятель. Я сообщу, когда узнаю больше.
Я не свожу глаз с Эверли, ей нужно знать, что она в безопасности.
– Послушай меня. Я больше никогда не позволю, чтобы кто-то, кто мне дорог, пострадал.
– Когда она подходит ближе, я обнимаю ее за талию и притягиваю к себе так, что она оказывается между моих бедер.
– Мне все равно, что для этого потребуется.
– Что ты собираешься делать?
– Я сотру его с лица земли. Он все равно, что мертвец, прямо сейчас.
Ее глаза расширяются.
– Ты убьешь его?
– Да. Я, блядь, убью его.
– В моей груди разливается тепло, прежде чем я понимаю, что взял ее руки в свои и прижал к своему сердцу.
– Я убью его ради тебя.
Кончики пальцев впиваются в мою грудь. Ее глаза закрываются, а когда открываются, их синева становится твердой, как гранит.
– Хорошо.
Мои губы подрагивают. Это моя девочка.
Обняв ладонями мои щеки, она смотрит мне в глаза.
– Будь осторожен, хорошо? Я беспокоюсь о тебе.
– Не волнуйся. Это то, для чего я был создан.
Я должен был сделать это давным-давно.
ГЛАВА 46
Сердце подскакивает. Крутится.
Я смахиваю с глаз прядь своих русых волос, а затем провожу руками по серой толстовке с капюшоном. Мои нервы натянуты, как струна, когда я прохожу через гостиную и открываю дверь.
Джаспер приветствует меня, уперев руки в бедра и переминаясь с ноги на ногу.
– О… Ты не одета.
– Он окидывает взглядом мои повседневные синие джинсы и кеды Converse, а затем поднимает его вверх.
Я хмурюсь.
– С чего бы это?
На Джаспере строгий костюм и галстук лазурного цвета с металлическим отливом, что говорит о том, что он ожидал чего-то более официального.