Я слышу биение своего сердца в ушах. В горле. В желудке. Оно бьется, как кувалда о стальную дверь.

Истерика вырывается на поверхность. Я пытаюсь подавить ее, но это неумолимый зверь.

– Эверли… Боже мой, с тобой все в порядке?
– Джаспер поворачивается ко мне, хватаясь за прутья решетки с моей стороны.
– Господи Иисусе. Где мы? Что это?

Мои глаза широко раскрытые и остекленевшие. Я в шоке, я знаю это. Хрипы ползут по моему горлу, как крошечные лезвия бритвы.

– Эверли!
– Он трясет свою клетку с такой силой, что она ударяется о ту, что между нами, и она врезается в мою.
– Черт побери. Скажи мне, что с тобой все в порядке. Я думал…

Я моргаю, мои губы раздвигаются в беззвучном крике.

– Я думал, ты умерла.

Задохнувшись, я медленно поворачиваю голову, чтобы посмотреть на него. Сглатываю.

– Я не умерла.

Мы долго смотрим друг на друга.

Джаспер.

Мой муж.

Мужчина, которого я выбрала.

Противоречивые эмоции разрывают меня на части, словно приливная волна. Качели вины и сладкого облегчения.

Джаспер здесь.

Живой. Дышит. Из плоти и крови.

Айзека больше нет.

Он пытался спасти меня… а я убила его.

Я тупо смотрю на своего мужа с расстояния в десять футов. Это не то воссоединение, о котором я мечтала. Никаких праздничных колпаков и конфетти. Только медленный поцелуй смерти.

На лице Джаспера залегли тени, темные круги окружают нефритово-зеленые глаза. Его кожа лишилась золотистого оттенка и выглядит бледной, как мел. Он похудел. Черные волосы, обычно зачесанные назад и уложенные в идеальную прическу, беспорядочно падают ему на лоб, отдельные пряди торчат вверх.

Он еще раз безрезультатно трясет прутья решетки.

– Поговори со мной. Пожалуйста. Скажи мне, что это за место… что с тобой случилось?

Я не могу.

Я больше не рассказчик. Все мои истории иссякли, превратившись в пепел на языке.

Он разочарованно рычит.

– Черт, Эверли! Скажи что-нибудь. Пожалуйста.

– Где ты был?
– всхлипывая, спрашиваю я, и горячая волна слез подступает к моим глазам.
– Я… я ждала тебя. Я ждала тебя два года.

Качая головой, он смотрит на меня измученными глазами.

– Я пытался, детка. Я пытался найти тебя.
– Он хмурится, морща темные брови.
– Я искал везде. Твое дело замяли. Я… Я больше ничего не мог сделать. Они сказали, что ты мертва.

По щекам текут слезы.

Все это время я была здесь.

А он был там… жил своей жизнью без меня.

Я не должна винить его. Это несправедливо. Он тоже скорбел, а один человек мало что может сделать. Я была иголкой в стоге сена. Слезинкой в океане.

Но эти чувства переполняют меня, готовые выплеснуться, и я не знаю, что с ними делать.

– Не было никаких улик, - продолжает он, и его голос срывается.
– Только я, моя кровь. У полиции не было никаких зацепок, ничего, на что можно было бы опереться, и я… я не знал, что еще делать.

Я отворачиваюсь и зажмуриваю глаза, из которых течет еще больше слез.

– Эверли, пожалуйста… Что они имели в виду, когда говорили об охоте? Кто был тот другой мужчина, привязанный к стулу?

Он был всем.

И я позволила ему ускользнуть сквозь пальцы, как воде.

– Айзек, - хриплю я.
– Его звали Айзек.

Зовут.

Его зовут Айзек. Он еще не умер.

– Он был… - Джаспер делает паузу.
– Твоим другом?

Я прикрываю рот рукой, мои плечи трясутся.

– Да.

– Боже… мне очень жаль. Я должен был бороться сильнее. Я никогда не прощу себя за это.

Я оглядываюсь на него, когда его голос наполняется скорбью. Джаспер прижимается лбом к решетке, его хватка ослабевает.

Во мне пробуждается сочувствие. Смахнув слезы, я подползаю к краю клетки и встаю на колени лицом к нему.

– Все в порядке, - шепчу я.
– Прости меня. Я не виню тебя.
– Мои слова дрожат. Я прикусываю губу, чтобы не разрыдаться.
– Все в порядке, Джаспер.

– Нет. Я должен был перевернуть весь этот чертов мир и найти тебя.

Я прислоняюсь виском к прохладной решетке.

– Как мама? И Эллисон?

Он поднимает подбородок, его горло вздрагивает.

– Они справляются. Это было нелегко для всех нас.
– Его пальцы сжимают металлические прутья.
– Образовалась пустота. Зияющая дыра, которую мы не могли заполнить.