Но сегодня вечером страхи одолевали меня с каждым шагом. Я гнала их прочь, шаг за шагом. Здесь я в безопасности. Я была в безопасности в Каламити. И как только я доберусь до Хакса, там я тоже буду в безопасности.

Только когда я завернула за угол на его улицу, то поняла, что в его доме не горит свет. Подъездная дорожка была пуста. Я поспешила в переулок, ожидая увидеть яркие огни его студии, пронзающие ночь, но там было так же темно, как в бархатном небе над головой.

Где он? В галерее? На висках и затылке у меня выступили капельки пота. Грудь тяжело вздымалась после пробежки в десять кварталов. Черт возьми. Я даже не предполагала, что его не будет дома. Без меня, той которая вытаскивала его на публику, было не так уж много мест, куда он ходил.

Галерея. Бар «Джейн». Возможно, тот купленный участок. Без машины искать его было нецелесообразно, поэтому я развернулась и помчалась по тому же пути, по которому шла, направляясь к своей квартире в центре города.

Мои пальцы нащупали код на двери здания. Когда замок щелкнул, я поспешила внутрь и, наконец, смогла перевести дух, когда он закрылся за мной. На обратном пути страх преследовал меня по пятам, и последние несколько кварталов я практически бежала. На дрожащих ногах я поплелась вверх по лестнице, с каждым шагом мое настроение падало.

Был ли Хакс с другой женщиной? У меня скрутило живот. Нет. Он бы так со мной не поступил. Только не после картины. Только не после завтраков. Он должен был где-то быть, и завтра я его разыщу. Завтра я могла бы спросить его о портрете и попрощаться.

Я завернула за угол лестницы, готовая скрыться в квартире, натянуть его толстовку и свернуться калачиком на диване, когда темная фигура, сидевшая на верхней ступеньке, встала.

Мое сердце подскочило к горлу. Мой вздох отразился от стен.

— Что ты здесь делаешь?

— Жду тебя.

Мужчина, которого я искала, все это время был здесь.

Я прижала руку к своему бешено колотящемуся сердцу и продолжила подъем.

— Ты напугал меня.

— Прости. — Хакс подождал, пока я достану ключи и открою дверь. Но он не последовал за мной за порог. Он стоял в холле, как и каждое утро в течение недели. — Прости, Эв.

— Ты поэтому нарисовал эту картину? Чтобы извиниться?

— Нет.

Я бросила сумочку на пол внутри и повернулась к нему лицом.

— Чего ты хочешь, Хакс?

— Скажи мне почему?

— Почему, что?

Слышал ли он о моем переезде в Новый Орлеан? Невозможно. Единственным человеком, которому я рассказала об этом, была Люси.

Хакс нахмурился и подошел ближе. От пристального взгляда его глаз у меня перехватило дыхание. Утренний угрюмый мужчина исчез. Именно этот Хакс заставлял мое сердце биться чаще. Мужчина, который знал каждый изгиб моего тела. Мужчина, который чего-то хотел и был полон решимости это получить.

— Скажи, почему ты вышла за меня замуж? — Он переступил порог, проталкивая меня вглубь квартиры.

— Потому что мне было скучно.

Он покачал головой, делая еще шаг вперед. Затем еще один. И чем ближе он приближался, тем дальше я отступала, пока он не прижал меня именно к тому месту, где я и хотела оказаться, — к кирпичной стене рядом с моей кроватью. Его ладони обхватили мои руки, он крепко сжал их и поднял над моей головой.

Волна вожделения пронзила меня, когда его запах наполнил мой нос.

Боже, перед ним было трудно устоять.

— Эверли. — Он произнес мое имя тихим рокочущим голосом. Сурово. Требовательно. Эротично. — Расскажи мне.

— Это не имеет значения. — Я покачала головой, глядя мимо него.

— Скажи мне. — Он переменил хватку, взяв меня за руки одной рукой, чтобы другой дотянуться до моего подбородка. Он просунул под него палец, привлекая мое внимание к себе.

— Я хотела помочь Саванне, — ответила я. Разве мы не проходили через это раньше? Неужели он не поверил, что я искренне помогала его дочери?

Хакс покачал головой, и выражение его лица смягчилось. Он убрал руки с моей кожи. На мгновение я подумала, что он оставит меня здесь, тяжело дыша, прислонившись к стене. Но затем его пальцы коснулись моего лица.

Он провел по моему носу от переносицы до кончика одним легким прикосновением.

Словно кистью.

У меня упало сердце.

Все это время он нежно прикасался к моему лицу. Линии, которые он рисовал месяцами, бесчисленные ночи, когда он обводил мои черты. Он раскрашивал мое лицо. И теперь окончательный результат был запечатлен на холсте, выставленном в рамке в витрине его галереи-студии, на обозрение всего мира.