Совпадение сюжета заставило его действовать. Он счёл свою историю слишком слабой, чтобы обратиться в полицию, в частности, потому, что его политическая деятельность не снискала ему друзей среди официальных лиц. Но он слышал о нас, «Иррегулярных», то человека, которого он знал как одного из нас; и он подумал, что мы, заинтересовавшись аналогией, можем использовать своё влияние, чтобы помочь ему.

— Ваша проблема действительно меня заинтересовала, — сказал я ему. — Моё знание права, однако, соответствует римскому своду, преобладающему в Европе, а в англо-саксонской традиции я невежда — факт, не радующий меня в условиях продолжения карьеры, здесь, в эмиграции. Более того, наше влияние ныне под большим сомнением и угрозой. Мы сами, если вы следите за прессой, не те, кого вы бы назвали «чистыми» перед законом. Тем не менее, если я могу вам чем-то помочь, я это сделаю.

Молодой человек был на вид не слишком доволен этим заявлением, но с усмешкой поблагодарил меня.

— Теперь, полагаю, — сказал он, — вы хотите задать мне вопросы. О’кей. Залпом!

Я невольно вспомнил прошлую ночь, когда впервые услышал эту идиому, эхом которой раздался выстрел. Но, вернувшись к стоящей передо мной проблеме, я спросил:

— Прежде всего меня тревожит, почему вы носите трость? Очевидно, она не слишком распространена среди американцев.

— И трость эта не самая распространённая, — проговорил он, взвешивая палку на руках. — Это хорошее крепкое дерево со свинцовой рукоятью. Это, мистер Федерхут, оружие.

— Но зачем?

— Потому что, мне кажется, я видел доктора Ройяла Фарнкрофта в такое время и в таком месте, где быть ему не следует. Мне думается, он знает, чего я хочу, и ему это не нравится. Не будет вреда, если вооружиться, на всякий случай.

— То есть вы в самом деле думаете, что вашей жизни угрожает опасность?

— Да, — он произнёс это так просто, что следовало поверить.

— Тогда расскажите мне больше, — сказал я, — об этом докторе Ройяле Фарнкрофте. Дайте мне какую-нибудь зацепку…

В коридоре раздался громкий шум, состоявший частью из протестующего голоса сержанта Хинкля, а частью из другого голоса, резкого, хриплого и незнакомого мне. Молодой человек вскочил.

— Либо я сошёл с ума, — проговорил он, — либо вы сейчас получите ответ на свой вопрос. Это голос доктора Ройяла Фарнкрофта.

Тот вошёл в комнату вместе с сержантом.

— Этот парень настаивает на том, что должен увидеться с вами, — сказал Хинкль. — Скажите хоть слово, и я его вышвырну.

Сержант уставился на герпетолога так, словно он в самом деле хотел, чтобы я сказал это слово.

Я мог понять столь внезапную неприязнь к этому человеку. Доктор Фарнкрофт, полагаю, был среднего роста, но производил впечатление крупного и дородного человека. Отчасти виной тому была, без сомнения, его чёрная борода, а отчасти — грозно нахмуренные брови. Со странной любезностью сдержанной жестокости он дал мне заговорить первым, усевшись на пол рядом со своим чёрным саквояжем.

— Оставьте его со мной, — сказал я сержанту.

— О’кей, если вы так хотите. Но скажите только слово…

Сержант удалился, сверля спину моего посетителя жаждущим действия взглядом.

Лишь когда сержант вышел, доктор Фарнкрофт взорвался.

— Я вас знаю! — заорал он на молодого человека. — Вы были в жюри. Ну, вердикт — смерть по естественным причинам, нет? Нет? — громко повторил он.

Молодой человек молчал, пока доктор Фарнкрофт не повторил свой вопрос в третий раз, а затем ответил всего лишь:

— Ещё раз будете?

Проигнорировав это, знаток рептилий повернулся ко мне.

— А вы, суетливый хлопотун, вам это зачем? Зачем вы сидите здесь и совещаетесь о том, что вас не касается?

Я чувствовал, что не могу сделать ничего лучшего, чем подражать Холмсу в аналогичной ситуации, когда к нему вторгся доктор Гримсби Ройлотт.

— Что-то не по сезону тёплая погода нынче, — перефразировал я.

— Что вы узнали от этого юного идиота? — гневно потребовал он.

— Впрочем, — невозмутимо продолжал я, — я слышал, крокусы будут отлично цвести.

Доктор Фарнкрофт шагнул вперёд так, словно его угроза должна была обратиться из словесной в физическую. Молодой человек встал впереди меня, держа свою утяжелённую палку наготове.

— Не шутите со мной! — сорвался на крик доктор Фарнкрофт. Он схватил палку обеими руками и, держа её в воздухе и даже не опирая на колено, переломил надвое.

— Вот! — вопил он. — Смотрите, как бы мне не пришлось сделать то же с вами.

Он нагнулся, чтобы поднять сумку, но, похоже, с ручкой там были какие-то проблемы, так что он оставался согнутым несколько секунд, разрушив, увы, этим весь драматизм своего ухода.

— Вот, — сказал молодой человек. — Миленький номерок, не правда ли?