Она кивает, но я вижу, что не верит ни единому моему слову. Я разрушил то крохотное доверие, которое она когда-то ко мне испытывала.

Прошли месяцы. Сначала я думал, что со временем все наладится, но ошибся. Годами я отталкивал ее, требовал помнить свое место, а теперь, когда она действительно держит дистанцию, я хочу, чтобы она снова стала прежней — дерзкой, непокорной.

Валентина разворачивается и уходит, оставляя меня стоять в пустом кабинете. Я всегда думал, что ненавижу ее. Так почему теперь кажется, что я потерял лучшего друга? Я принимал ее как должное и даже не осознавал этого.

Дверь в кабинет внезапно распахивается, и я резко поднимаю голову. Взгляд расширяется от удивления, когда вижу на пороге бабушку. Странное разочарование прокатывается по мне. На долю секунды я подумал, что вернулась Валентина.

Хмурюсь и поднимаюсь со стула. Технически бабушка все еще остается председателем компании, но она давно перестала приезжать в офис.

— Бабушка. — Я обхватываю ее в крепком объятии. — Что ты здесь делаешь?

Она тяжело вздыхает и смотрит сквозь стеклянную стену на Валентину. Та сидит за своим столом, сосредоточенно печатая, лицо совершенно непроницаемо.

— Это единственный способ увидеть ее, — говорит бабушка, ее голос полон упрека. Она оборачивается ко мне, поднимает брови. — Что ты с ней сделал, что она избегает всех? Она уже несколько месяцев не приходит к нам на ужин. Даже Сиерра и Рейвен волнуются. Дело не только в вашей дурацкой ссоре. Она держится подальше от друзей, от меня — и все из-за тебя.

Я отвожу взгляд, чувствуя, как вина затопляет меня с головой. Как я могу объяснить бабушке, что произошло между нами?

— Так продолжаться не может, Лука, — строго говорит она.

Я киваю, снова бросая взгляд на Валентину.

— Я знаю, — шепчу я, чувствуя, как что-то безвозвратно ускользает.

Глава 11

Лука

— Твоя бабушка объяснила, почему так настоятельно требовала моего присутствия сегодня? — спрашивает Валентина, садясь в машину. Я моргаю от неожиданности и украдкой бросаю на нее взгляд. Я уже привык к ее ледяному молчанию в дороге, и ее слова застают меня врасплох. Если речь не о работе, она больше не разговаривает со мной.

— Нет, — признаю я. — Но в последний раз, когда она вот так собирала всех вместе, оказалось, что Ханна разорвала помолвку с Аресом.

Я чувствую ее взгляд на себе. Тишина в салоне полна наших страхов и множества невысказанных слов. Она так же, как и я, догадывается, что именно собирается объявить бабушка. Если она потребовала присутствия Валентины, то новость так или иначе касается меня. Бабушка всегда включала ее в разговоры, когда дело касалось меня — нравилось мне это или нет. Что она сделает, если мое предчувствие оправдается?

Когда мы входим в столовую, Валентина улыбается, и это выбивает почву из-под моих ног. Я так давно не видел ее улыбки, что она бьет мне прямо в сердце. Я скучал по ней больше, чем готов признаться даже самому себе.

— Рейв! — радостно выкрикивает Валентина, бросаясь к моей невестке. Очевидно, они не виделись давно, хотя когда-то были неразлучны. Неужели это моя вина? Я действительно стал причиной того, что она избегает Сиерру и Рейвен?

Рейвен крепко обнимает ее, затем отстраняется, с восхищением оглядывая платье.

— Обожаю это на тебе.

Валентина с широкой улыбкой поворачивается вокруг своей оси, демонстрируя платье, которое, несомненно, сшила Рейвен.

— Я ношу только лучшее, а этот дизайнер — вне конкуренции.

Значит, именно Рейвен я должен «поблагодарить» за свое сумасшествие. Каждый чертов день я представляю, как она оказывается на моем столе, а ее платье — на полу. Я не могу смотреть на нее, не желая ее.

— Дети! — раздается голос бабушки, ее глаза скользят по нам всем. — Как вы, наверное, уже догадались, у меня есть важное объявление.

Комната погружается в тишину. Все мои братья и сестры напряжены, как и я. Единственное исключение — Арес, который обнимает жену за талию и выглядит абсолютно спокойным.

Бабушка улыбается, ее взгляд на мгновение задерживается на Валентине, а затем останавливается на мне. Мое сердце уходит в пятки еще до того, как она произносит мое имя.

— Лука.

Я выпрямляю спину, внутренне смиряясь с неизбежным. Я надеялся, что ошибся в своих догадках, но в глубине души знал, что эта встреча касается меня.