— Ох, бабуль — я устало откинулась на спинку дивана. — Я сейчас сосредоточена на карьере. Я просто хочу заботиться о маме и о тебе.

Бабушка посмотрела мне прямо в глаза, замерев с контейнером йогурта в руке:

— А кто будет заботиться о тебе, Принцесса?

Я скрестила руки на груди и тяжело вздохнула:

— Я ни в чьей заботе не нуждаюсь. Я сама о себе позабочусь.

Она кивнула:

— Я знаю, Вэл. Но иногда приятно положиться на кого-то, даже если в этом нет необходимости. Иногда приятно не быть одной. Жизнь пролетает быстро, Вэл. И когда ты окажешься в моем возрасте, что у тебя останется? Какие воспоминания ты создашь? Работа не согреет тебя ночью.

Она колеблется, а затем садится рядом со мной:

— Твой босс? Он заботится о тебе, верно?

Я вспоминаю его жестокие слова и прикусываю губу. Он искренне считает меня охотницей за деньгами. Я видела это в его глазах. Он думал, что я использую его ради связей, что могла бы закрутить с Джошуа только потому, что тот проявил ко мне интерес. Он действительно верит, что если бы тогда в беседке оказался кто-то другой, я поступила бы так же, будто я какая-то охотница за богатыми мужиками.

Годами я старалась держаться подальше от подобных слухов, боясь, что повторю путь своей матери. Я как никто понимаю, что мы с ним живем в разных мирах, и если бы что-то между нами случилось, для меня это закончилось бы слезами. В конце концов, однажды мое сердце уже разбивали точно так же. Но теперь на кону куда больше, чем просто глупое сердце — моя карьера под угрозой.

— Нет, бабушка. Ему на меня плевать. Я же говорила тебе: этот человек — сам дьявол. Безжалостный и бесчувственный. Ему плевать на всех, кроме себя самого. — Я заставила себя подавить ноющую боль в груди и выпрямила спину.

Для него я просто сотрудница, если вообще хоть кто-то. Его семья могла принимать меня в своих домах и сердцах, но он никогда этого не делал. И не сделает. Я всегда знала, что мы не друзья, но… наверное, я сама себя обманула. Я не должна была позволять всему зайти так далеко. Не должна была отвечать на его поцелуй. Нужно было понять, что он не хотел меня по-настоящему. Он просто хотел сохранить контроль.

Бабушка с грустной улыбкой покачала головой:

— Вы столько лет вместе. Если бы между вами что-то было, это уже давно бы произошло. Если ты до сих пор ненавидишь его так же, как тогда, значит, он не тот человек, за кого я его принимала. — Она наклонилась ближе и нежно убрала прядь волос с моего лица. — Подумай о том, что делает тебя счастливой, Chiquita. Эта работа? Она больше не приносит тебе радости. Ты давно не улыбалась, постоянно на нервах и работаешь на износ. С нами с мамой все в порядке, Вэл. Тебе пора начать жить для себя. Хватит горбатиться. Найди кого-то, кто будет заботиться о тебе.

Я сжала ее руки, переплетая наши пальцы:

— Я живу, ба. Не переживай за меня, ладно? Я счастлива, и мне все еще нравится моя работа. Просто… трудные недели. Все нормально.

Она покачала головой:

— Ты несчастна, просто сама этого не замечаешь. Я знаю, как выглядит моя внучка, когда по-настоящему счастлива. А сейчас… это не то.

Она погладила мою щеку и устало вздохнула:

— Обещай мне, что подумаешь над моими словами. Подумай, что сделает тебя по-настоящему счастливой, и пообещай, что погонишься за этим. Жизнь короче, чем кажется, внучка.

Я кивнула и накрыла ее руку своей:

— Обещаю.

Бабушка вернулась к еде, которую принесла.

— Вот, — сказала она, ставя передо мной контейнер с Менудо. Но вдруг ее лицо побледнело, взгляд потух. Она смотрела на еду так, будто видела ее впервые. — Роза, — прошептала она, назвав меня именем матери. — Это? Как оно называется?

Меня охватило беспокойство, и я обняла ее за плечи:

— Бабуля? — прошептала я, чувствуя, как сердце бешено колотится.

Она посмотрела мне в глаза и заморгала:

— А, Валентина? Что случилось, Принцесса?

Что происходит?

— Бабуль, ты в последнее время ничего не забывала? — осторожно спросила я.

Она отмахнулась, хмыкнув:

— Я старая, Вэл. Со всеми такое бывает.

Но это было не просто забывчивостью. Она растерялась, приняв меня за маму…

— А если мы сходим к врачу? Так я буду спокойнее.

Ее лицо сразу напряглось, и она яростно замотала головой:

— Акулы, — выплюнула она. — Все они акулы. Им нужны только твои деньги. Даже если все в порядке, они что-нибудь придумают, лишь бы содрать побольше. Я не пойду.

Я устало вздохнула, провела рукой по волосам:

— Но у нас есть страховка, ба.

Она упрямо тряхнула головой, в глазах вспыхнул знакомый стальной блеск:

— Ты же знаешь, что страховка не покрывает всего, особенно для меня. Я не пойду.

Я неохотно кивнула. Придется потратить немало времени, чтобы убедить ее, но рано или поздно мне придется это сделать.

— Ладно, бабуль.

Я прислонилась к ее плечу, в голове крутились сотни мыслей, сталкиваясь друг с другом, как в хаотичном водовороте. Я волновалась за бабушку. И хотя мне трудно в этом признаться, меня все еще мучила обида на Луку. Он всегда предупреждал, чтобы я не переступала границы, которые он четко очертил между нами. Но в какой-то момент я их все-таки пересекла. И теперь мне нужно как-то вернуть все обратно. Я не могу позволить себе потерять эту работу, особенно когда моя семья так нуждается во мне. Мне нужно быть сильнее. Нужно держать себя в руках.