— Твоя помолвка решена.

Я чувствую на себе удивленные взгляды братьев и сестер, но почему-то ищу глазами только Валентину. Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, и на мгновение я уверен, что вижу в ее взгляде отблеск боли.

Делаю глубокий вдох и выдавливаю:

— С кем?

Я смирился с этой участью еще в детстве. Я всегда знал, что однажды придется жениться по договоренности. Так почему же теперь это кажется таким несправедливым? Это всего лишь деловая сделка, не более.

— Наталья Иванова, — отвечает бабушка, — дочь Николая Иванова и наследница нефтяной империи. Мы еще не вошли в этот рынок, а этот брак откроет нам двери.

У меня перехватывает дыхание.

— Наталья Иванова? — переспросил я, голова дернулась вверх. — Та самая светская львица? Да она же избалованная, поверхностная пустышка!

Бабушка бросает на меня строгий взгляд.

— Она — твоя будущая невеста. И она милая девушка, Лука. Увидишь сам.

Я смотрю на нее, чувствуя, как грудь сдавливает тяжесть. Ее слова, произнесенные на свадьбе Ареса и Рейвен, всплывают в памяти, оставляя горькое послевкусие.

Ты знаешь, что все, что я делаю, я делаю ради тебя и твоих братьев и сестры, правда?

Как это может быть в моих интересах? Наталья — моя полная противоположность. Я не смогу быть с женщиной вроде нее. Даже представить не могу, как вытерплю ее общество дольше десяти минут, не рискуя потерять несколько тысяч нейронов.

Если бы этот брак действительно устроили с учетом моих желаний, я бы женился на… Валентине. Спокойной, элегантной, умной. Такой же холодной, как и я, в повседневной жизни, но пылающей страстью, когда она оказывается в моих руках.

Я покачал головой и вышел из комнаты, мне нужно было время, чтобы переварить новость, которую только что обрушила на меня бабушка. Я не знал, чего ожидал, но уж точно не этого. Я всегда думал, что восприму такие известия спокойно, но не могу отрицать глухую боль в груди.

Наталья Иванова. Почему именно она? Из всех возможных кандидатур — почему именно эта? Она — стервозная, капризная, избалованная до мозга костей. Я не смог бы даже подружиться с ней, а мне предлагают на ней жениться?

Мои плечи напряглись, когда я услышал за спиной стук каблуков Валентины.

— Сейчас не время, Валентина, — предупредил я, даже не оборачиваясь.

Последние несколько недель я жаждал ее присутствия. День за днем я ловил себя на том, что невольно смотрю на нее через стеклянную стену кабинета, отчаянно пытаясь придумать способ навести мосты над пропастью, которую сам же и вырыл.

В любой другой день я бы замедлил шаг, чтобы она могла поравняться со мной, но только не сегодня. Сейчас она — последний человек, которого я готов видеть. Один ее взгляд напоминает о сожалениях, которые мне не под силу осмыслить.

Я ожидал, что она остановится и развернется, но вместо этого стук ее каблуков сопровождал меня до самой квартиры. Я вошел, даже не придерживая перед ней дверь, но ее это не остановило. Она спокойно открыла ее с помощью отпечатка пальца и вошла вслед за мной.

С тяжелым вздохом я направился к бару и плеснул себе виски.

— Налей два, — тихо попросила она.

Я поднял взгляд и задержал его на ее лице — таком прекрасном и таком недосягаемом. Эти губы… Я никогда больше не смогу их поцеловать. Оторвав взгляд, я молча сделал ей мартини — ее любимый напиток. Я столько раз представлял себе, каково будет снова увидеть ее в своей гостиной. Никогда бы не подумал, что это произойдет в такой день, как сегодня.

Она взяла бокал, одарив меня очередной натянутой улыбкой, от которой я почувствовал, как сжались кулаки.

— Терпеть не могу, когда ты так делаешь, — резко выпалил я.

Ее глаза расширились.

— Как именно? — осторожно переспросила она.

— Эти чертовски фальшивые улыбки. Терпеть их не могу.

Валентина одарила меня еще одной такой же, поднимая брови.

— Что, вот такие? Тебе не нравится моя дежурная улыбка?

Я недоуменно моргнул.

— У нее есть название?

Она рассмеялась и опустилась на диван.

— Ты не поймешь, — сказала она, — потому что тебе никогда не приходилось глотать свою гордость. Но у большинства из нас, простых смертных, есть такая отточенная фальшивая улыбка.

Я сел рядом, тяжело вздохнув. Она так прекрасна, когда смеется. Горько, что мне удалось рассмешить ее именно в такой день.

— В тебе нет ничего простого, — тихо сказал я. — Ни одной черты.

Она посмотрела на меня, покачав головой.

— Возможно, это самое приятное, что ты когда-либо говорил мне.