— У Веры Ледовской только два пути: вперёд и назад, причём путь назад она не выбирает никогда.

Сейчас, судя по упрямому блеску в стальных глазах, Вера неслась именно вперёд. У Олега неприятно забилось сердце.

— Вера, — опять начал он, пытаясь подобрать нужные слова. Отчего-то Олегу казалось, что Вера направляется не куда-нибудь, а к Нике, даже за замешательством и испугом на лице девушки проглядывала решимость. — Вера…

Она не дала ему ничего сказать, перебила.

— Олег Станиславович, вы в приёмную Марковой идёте?

— Да, — Олег немного опешил от такого вопроса.

— Не ходите туда! Не надо!

В голосе Веры прорезался страх. Она быстро оглянулась, заметила какого-то мужчину, — он проходил мимо, но остановился и принялся сосредоточенно вчитываться в листок бумаги, который держал в руках, — нахмурилась и быстро заговорила, перейдя на громкий шёпот.

— Давайте отойдём куда-нибудь, я сейчас вам всё расскажу.

Уединяться для разговора было особо негде, в обеденное время коридоры быстро заполнялись людьми. Кто-то неторопливой походкой шёл домой, кто-то направлялся в ресторан, где его ждал забронированный на обед столик. Простые клерки спешили в столовую, на общественный этаж (этим приходилось торопиться — в отличие от начальства им опоздания не прощали), а кто-то просто прогуливался между рядов аккуратно подстриженных декоративных каштанов.

— Сюда!

Вера потащила его на спортивную площадку, странное место, неизвестно по чьей прихоти здесь сооружённое. На памяти Олега тут почти никогда никого не бывало, обычно для спортивных упражнений взрослые выбирали спортзалы, а для детей эти турники и лесенки явно были великоваты. Но расчёт Веры оказался правильным: на пустой спортивной площадке они точно могли поговорить без опасения быть кем-то подслушанными.

— Олег Станиславович, — Вера никуда садиться не стала, осталась стоять, опершись спиной о перекладину турника. А сам Олег сел, примостился на скамейку, примыкающую к одной из лесенок. — В приёмную сейчас нельзя. Там военные. Они, наверно, за Алиной пришли. И если вы там появитесь, они и вас схватят.

— За Алиной? Схватят меня?.. Но позволь… — Олег замешкался.

Вера говорила так, словно она была в курсе их с Алиной подпольной работы. Нет, про него она могла догадываться, но про Алину…

— Откуда тебе известно? — задал он вопрос в лоб.

— Что известно? Что вы с Алиной работаете на полковника Долинина? Ну известно. Просто… мы вчера случайно с Поляковым оказались в притоне, на восемьдесят первом, — Вера покраснела, видимо, от двусмысленности фразы и тут же поправилась. — Это вовсе не то, что вы подумали. Мы с Поляковым стариков спасали, мы же не знали, что вы и полковник Долинин уже обо всём в курсе, думали, что им опасность грозит…

Олег слушал торопливый Верин рассказ и не знал, как на всё это реагировать. С одной стороны, они, взрослые, старались не вовлекать детей в то, что происходит, оберегали их, как могли, но, с другой стороны, эти дети сами успешно во всё вовлекались, и только чудом не вляпывались в неприятности. Хотя почему не вляпывались? Олег вспомнил служебную записку, которую сделал сын Анжелики Бельской — вляпывались, ещё и как. Теперь вот и про Долинина вызнали.

— А ты была в приёмной, когда туда вошли военные? И тебя отпустили?

— Да как бы не так, отпустили бы они меня, — фыркнула Вера. — Кто ж свидетелей так просто отпускает, ну вы, Олег Станиславович, даёте. Я как раз из кабинета вышла, в туалет. А когда возвращалась, то увидела, как туда заходят трое или четверо. С автоматами. И вы уж мне поверьте, я-то точно знаю, что делают, когда вот так вламываются.

Девочка замолчала и испытующе уставилась на Мельникова. Она ждала его реакции, а он не знал, что ответить. Если Вера права, и военные действительно пришли арестовывать Алину, то не его ли в этом вина — ведь он помчался в приёмную Марковой сразу же, как только его освободили. Олег ещё больше укрепился в мысли, что за ним установлена слежка. Конечно, он не видел за собой никакого хвоста (так, кажется, это называется), но кто знает, как они это всё организуют. Тот мужчина, что остановился рядом с ним и Верой, когда они заговорили, вдруг он тоже из этих. Олег потряс головой. Чёрт возьми, похоже, он становится параноиком.

— Олег Станиславович, с вами всё в порядке? Вы побледнели, — на Верином лице появилась обеспокоенность.

— Нет, ничего. Всё хорошо, — Олег с силой помассировал лоб. — У меня просто была тяжёлая ночь. Значит, ты считаешь, что они пришли за Алиной?

— Ну да. Или за Сашей.

— За Сашей? За каким Сашей?

— За Поляковым. Вы его видели, в тот день, у меня, когда Ника сбежала. Это он делал для неё пропуск.

— А, да, сын Анжелики Бельской…

Эта путаница с именами и фамилиями немного сбивала с толку. Мальчика, сына Анжелики Бельской, на всех светских мероприятиях представляли, как Алекса Бельского, но Вера, да и его сын, упорно именовали парня Сашей. Что-то там было связано с усыновлением или другими какими-то семейными обстоятельствами — в подробности Олег не вдавался.

— Похоже, та служебная записка на пропуск, которую Саша делал, оказалась у Марковой, — продолжила между тем Вера. — И это, наверно, из-за меня. Я сегодня первый день на стажировке, и мне поручили подшивать старые служебки, ну она мне и попалась. Я решила её спрятать, и… — Вера опустила глаза в пол. — В общем, мне кажется, её эта дура Рябинина выкрала, потому что служебка пропала, а меня вызвали к Марковой. Я, конечно, не уверена, но…

Она сбилась на этом «но», и Олег понимал, почему. Девочке очень хотелось надеяться, что это не так, что её догадка не верна, и что мальчику Саше-Алексу ничего не грозит, а подруга по-прежнему находится в безопасности на сто восьмом. Олегу было жаль разочаровывать её, но скрывать правду уже было бесполезно.