Шрифт:
— И какова моя роль в этом плане? Кроме услуг донора, конечно.
— От тебя больше ничего не требуется. Как только я забеременею, вернусь в Калифорнию. После родов меня отпустят, или, если захочу, позволят остаться с сыном и жить в доме твоего отца. Он будет сам воспитывать внука. От тебя больше ничего не ожидают, Дон Леоне уже не надеется на твоё возвращение.
— А если родится девочка?
— Я спросила то же самое, но он не ответил. Сказал, что будем переживать неприятности по мере их поступления. Боюсь, в этом случае он потребует ещё одного ребёнка, и так до бесконечности, пока не родится мальчик. Это ловушка, но у меня не было выбора и пришлось притвориться, что я согласна. Твой отец угрожал жизни Софи. Они и сейчас причинят ей вред, если я не послушаюсь. Поэтому я и прошу тебя о помощи. Вся эта затея безумная и архаичная. И бесчеловечная. И оскорбительная! Ты наверняка со мной согласишься. Тебя используют как быка-осеменителя, а меня как племенную кобылу…
— Быки не осеменяют кобыл.
— Ты понял, что я имею в виду. Помоги мне вернуться домой! То, чего требует твой отец, унизительно, гадко и преступно.
Зверь молчит так долго, что от страха леденеют пальцы и сбивается дыхание. От его ответа зависит не только моя судьба, но и моей дочери.
Он наклоняется вперёд, опирается локтями на колени. Под чёрной футболкой бугрятся мышцы, на мощных предплечьях змеятся татуировки.
Поднимает на меня тяжёлый, горящий взгляд.
— Меня всё устраивает. Раздевайся!
10
— Раздеваться?! Нет! — Потуже затягиваю накидку.
— Ты мой подарок, так что делай, что говорю.
— Ты не посмеешь…
— Мы на острове, Белла. Здесь только мои люди. Никто не рискнёт меня остановить.
— Ты не можешь согласиться на эту идиотскую затею.
— Если на материке не осталось ни одного работающего члена, с чего бы мне возражать? — Хмыкает.
— С того, что это будет не просто секс. От нас требуется завести ребёнка! Человеческое существо! И отдать его на воспитание твоему отцу!
— Что из этого?
— Только не говори, что ты послушно выполняешь всё, чего требует драгоценный папочка. Не притворяйся! Тебе не всё равно. Ты так же сильно возмущён, как и я, но не хочешь этого показывать. Ты же Зверь, так докажи это!
В следующую секунду понимаю, насколько сильно ошиблась с формулировкой.
Зверь разворачивается вместе с креслом, так что теперь в свете экрана видны его ноги в джинсах. Вытягивается и расстёгивает ширинку.
Моему взгляду предстаёт значительная выпуклость в чёрных боксерах, и я резко отворачиваюсь.
— Застегнись! — требую, хотя у меня нет на это никакого права.
— Уже не просишь доказать, что я Зверь? Это радует. Предпочитаю, когда женщины сами делают всю работу, и мне не приходится ничего доказывать. Хватит разыгрывать из себя стыдливую девственницу. Бери то, за чем приехала, и убирайся с моего острова!
В воздухе внезапно веет льдом.
Я сделала неправильную ставку, понадеялась, что Зверь разозлится на отца и поможет нам с Софи. Однако ему всё равно. Я проиграла.
Он поднимается, подходит ближе.
Не думаю, что я видела его раньше. Я бы запомнила. Он огромен, страшен, а его голос… Хрип, скрежет и шёпот вперемешку. Наверное, у него были повреждены голосовые связки, когда брат перерезал ему горло. А шрам… на него страшно смотреть.
— Дело рук твоего братца. Нравится?
Мне жутко, но я не отвожу взгляда.
— Чтобы нанести такую рану, Орсон должен был стоять вплотную к твоей спине. Он бы не допустил ошибку, а значит, он оставил тебе шанс выжить. Интересно, почему…
Одним ловким движением Зверь срывает с меня накидку. Еле удерживаюсь на ногах, и только мысль о том, что иначе упаду ему в руки, помогает справиться.
Зверь пробегается по мне быстрым, равнодушным взглядом, потом кидает накидку мне в руки.
— Киро!
В распахнутой двери тут же появляется незнакомый мужчина. При виде меня его глаза округляются, рот раскрывается. Да уж, Дон Леоне подобрал впечатляющий наряд.
— Челюсть подбери! А ты прикройся! — приказывает Зверь. — Наши гостьи уезжают. Позаботься, чтобы это произошло незамедлительно.
— Нет! — Бездумно бросаюсь к Зверю и хватаю за руку. Он смотрит на неё так, словно сейчас переломает мне все пальцы. — Твой отец отомстит не только мне, но и Софи!
— А меня это должно волновать… почему?
— Потому что ты человек! Не Зверь, а человек! Твой отец отомстит мне за то, что я не смогла тебя соблазнить.
— Не смогла? А разве ты начинала? Я не заметил.
— Я не хочу… Не могу…
— Что не можешь?
— Соблазнять. — Судорожно ищу хоть какой-то выход из кошмара. Если нас отправят обратно, то о последствиях страшно подумать. — Я не могу сейчас соблазнять, у меня… те самые дни месяца.
Клянусь, его усмешка страшнее, чем угрожающий оскал.