– Я тоже хочу танцевать, Драко, – капризно заметила Пэнси, повиснув на спинке малфоевского кресла.

– А я хочу поставить Забини мат, – отозвался мальчик, не отрываясь от шахматной доски, – у всех свои потребности.

Девочка обиженно надула губы и демонстративно уселась на подлокотнике, потеснив локоть Драко. Малфой, похоже, столь бесцеремонного вторжения на свою территорию. Блейз коротко хохотнул и, почесав бровь, потянулся, разминая шею и плечи. Тяжело вздохнув, Маргарет вернулась к прерванному чтению.

– Мне иногда начинает казаться, что в твои экземпляр учебника вложили какую-то совершенно другую книгу, Маргарет, – заметил Нотт, перегнувшись через спинку дивана. Теперь он мог спокойно заглянуть в книгу, которую слизеринка держала на коленях. – С таким упоением читать этот занудный бред надо быть, по меньшей мере, огромным любителем истории, а судя по тому, что на лекции Бинса мы оба, как правило, обсуждаем Нумерологию или Руны, ты к ним не относишься.

– Ты меня разоблачил, Тео, – округлила глаза Грета и откинулась на подушки, чтобы можно было достать до уха мальчика. Голову, конечно, пришлось немного запрокинуть, но Нотт облегчил подруге задачу, склонившись ниже. – У меня в «Истории Хогвартса» полный сборник афоризмов Салазара Слизерина.

Сообщив это с самым загадочным выражением, Маргарет поспешила отвернуться, чтобы друг не заметил искорок смеха в её глазах. Весело хмыкнув, Теодор только покачал головой в ответ на столь детскую шалость. Приближалось Рождество и это влияло, кажется, абсолютно на всех, потому что даже обычно сдержанный в проявлении своих эмоций Нотт то и дело чуть заметно улыбался.

Утро Рождества для Маргарет наступило очень рано, все соседки ещё спали, а её разбудил тревожный сон, в котором ей опять мерещилась огромная змея, разрывающая чьё-то горло. Девочка проснулась с бешено колотящимся сердцем и ощущением жуткого, необъяснимого страха. В темноте спальни любая тень казалась ей продолжением кошмара и она была несказанно счастлива, когда услышав шуршание около своей кровати и отдёрнув полог она застала там всего лишь знакомую домовиху, а не гигантскую рептилию.

– Кики не желать разбудить будущую хозяйку, – испуганно пролепетала эльфийка, глядя на девочку огромными глазами-плошками. – Кики быть плохой эльф и наказать себя!

Грета едва успела поймать её за шиворот прежде, чем домовиха успела стукнуться лбом о столбик кровати. Не хватало ещё разбудить соседок и выслушать очередную порцию стенаний Паркинсон о том, что Маргарет не дала выспаться. Эльфийка смешно задёргала в воздухе тоненькими ручками-ножками, но вскоре утихла, обвиснув, точно тряпица, в руках девочки.

– Кики плохой, очень плохой эльф. Кики не заслуживает быть домашней, – причитала она, к счастью, уже шёпотом. – Кики разбудить добрую мисс, будущую хозяйку…

– Не хнычь, – жёстко шикнула Грета и осторожно опустила домовиху на край своей кровати, – я проснулась ещё до тебя. По поводу же твоего ухода из школы я написала тёте, она должна была сегодня прислать ответ.

– Для мисс есть письмо! И подарки, много подарков! – мелко закивала воспрянувшая духом Кики. – Кики обещать делать для будущей хозяйки платье – Кики сдержать слово!

– Ты правда смогла его починить? – удивлённо прошептала Маргарет, боясь поверить словам смешной эльфийки.

– Кики показать мисс её платье! – радостно улыбнулась домовиха и, бесшумно спрыгнув с кровати, поманила девочку за собой.

Маргарет, накинув поверх пижамы халат и засунув ещё не успевшие озябнуть ноги в тапочки, поспешила за Кики в гостиную. Под рождественским деревом и правда громоздились подарки, упакованные в яркую бумагу и перевязанные лентами, к каждому подарку прилагалась записка с именем адресата. На все вещи были наложены специальные чары. не позволяющие кому-то другому вскрыть или испортить упаковку.

Смущённая домовиха протянула Грете плотный большой конверт из обычной коричневой бумаги, который старательная Кики перевязала серпантином и лентами, по всей видимости, оставшимися с украшения деревьев Большом зале. Маргарет осторожно развернула подношение, опасаясь ожидать хоть чего-то хорошего, и потрясённо охнула, на вытянутых руках держа результат работы эльфийки.

– Это не моё платье… – прошептала девочка тихо, встряхнув наряд. Неверный свет от едва тлеющего камина заиграл на подоле множеством бликов. Прежних рукавов у него, конечно, уже не было, но и без них оно не утратило своей красоты, кажется, даже, наоборот, приобрело новый, законченный вид. Маргарет приложила платье к себе и закружилась по гостиной, счастливо рассмеявшись. Застывшая в испуге после слов девочки домовиха заламывала пальцы, не зная радоваться ей или горевать. Бережно отложив платье на кресло и расправив его юбку, Грета стремительно развернулась к эльфийке и опустилась перед ней на колени. – Ты сотворила чудо, Кики! Я очень-очень благодарна тебе за этот подарок, но мне нечего дать взамен…

– Кики не ждать награды! Кики радоваться, что смочь сшить для мисс платье! Будущая хозяйка быть самой красивой на Балу – лепетала расчувствовавшаяся домовиха, оттягивая свои большие ушу от переполняющих её эмоций.

– А ты можешь спрятать это платье на время, Кики? – спросила Грета, вспомнив о Паркинсон и возможности очередной подлянки от соседки по комнате. – А потом вернуть, часа за три-четыре до Бала?

Кики радостно закивала и прищёлкнула пальцами. Платье тут же исчезло с кресла, на котором его оставила Маргарет. Девочка с улыбкой потянулась за подарком из дома. В большой коробке, оказался наряд на замену испорченному. Видимо, Мария всё учла вкусы своей племянницы, потому как платье было намного строже, чем могла ожидать Маргарет, но оно не могло сравниться в красоте с тем, что приготовила для неё Кики, хотя и было, бесспорно, стоящим внимания. Серебристое, шелковое, с пышной (но не чересчур) юбкой и узким лифом оно напоминало Маргарет какой-то десерт, бесспорно вкусный, но совершенно не предназначенный для носки. Письмо же порадовало девочку значительно больше. Мария выражала сдержанное удивление по поводу странной просьбы племянницы, но возражений не высказала.